Тристан выпрямился и посмотрел Бодро прямо в глаза.

– Да, если придется, я поползу по ним.

– Тогда забирай ее, и отправляйтесь. Через пару часов станет светло, а эти хищники решатся на дело и при дневном свете, раз уж не смогли его сделать в темноте.

– Но ты не можешь остаться здесь один, ты слишком устал. Я отведу ее, а потом вернусь…

– Нет, сынок, и не думай. Если ты сюда вернешься, я скормлю тебя этим хищникам, а твою ногу оставлю напоследок, чтобы ты подольше мучился.

– Да, сэр, – сказал Тристан, слишком уставший и встревоженный, чтобы отреагировать на шутку своего друга. – А как насчет шерифа? Что, если он наткнется на этих парней? Он решит, что это они подожгли дом.

– Может быть. Только он не подумает, что они могли пойти в эту сторону. Если он вздумает идти сюда, то в расчете увидеть меня и, может, твою жену. Только и всего.

– Не можем же мы допустить, чтобы они убили его.

– Сынок, если ты придумаешь что-нибудь толковое, я прислушаюсь. Мне ничего в голову не приходит. Единственное, что я придумал, – это прятаться, пока они нас не найдут, а тогда сдерживать их огнем и дожидаться, когда шериф вызовет подкрепление… или самим на них напасть, хотя я бы не стал рисковать.

В наступившей тишине запела какая-то птица. Бодро поднял голову, прислушиваясь, затем взял ружье на изготовку.

– Пересмешник по ночам не поет. Это они. Иди в дом и подыщи жене какую-нибудь одежду, а я постараюсь не подпустить этих гадюк.

Тристан достал из тайника под дровами мины, сигнальный пистолет, захватил нейлоновую веревку, принес все это в хижину и положил под кровать Бодро. Затем подошел к старому сундуку. Откинув крышку, он нашел под теплой курткой и парой одеял нечто удивительное. Это была не ночная рубашка, а женское хлопчатобумажное платье с кружевным воротничком. Он помедлил, затем решил, что Бодро имел в виду именно его. Но как он ни пытался представить себе женщину, которая носила такое платье здесь, в хижине, у него ничего не получилось.

Положив платье на кровать, он отыскал две чистые тряпки, разорвал их на длинные полосы, затем связал. Ему не хотелось будить Сэнди, она так спокойно спала, ее дыхание было почти нормальным, и она уже не кашляла каждые две минуты.

Но жена проснулась, и он довольно быстро и ловко забинтовал ее рану. Она послушно подняла руки, чтобы он надел на нее платье.

– Все в порядке? – спросил он, помогая ей надеть туфли.

Он взял ее за руки и помог встать. Она прислонилась к нему, и он почувствовал снедавший ее жар сквозь платье и свою рубашку. Ее щека, прильнувшая к его шее, тоже была горячей.

– Далеко идти? – спросила она. – Мне нужно еще поспать.

– Нет, недалеко. – Он поцеловал ее в макушку. – Ну что, детка, ты готова? – Он обхватил ее левой рукой, а правой оперся на палку.

Выйдя из хижины, он не увидел Бодро, но это его не встревожило. Выстрелов не было слышно; если бы Бодро хотел дать ему знать, где он, нашел, как это сделать.

– Ну, Сэнди, идем, – с притворной решимостью сказал Тристан.