Джованни облокачивается локтями на стол и снова обращает внимание на Харуку.

– Асао сказал, что он не сообщил об этом никому в вашем королевстве. Что ты им рассказал? Кто занимается деловыми встречами Нино? И твоими?

Харука моргает, и без эмоций смотрит на Джованни, как на кирпичную стену.

– Это самое последнее, о чем я сейчас думаю.

– Никто, – отвечает Асао. – Последние два дня все было поставлено на паузу. Я сделал столько звонков, сколько мог, чтобы извиниться, но все становится подозрительным. Они не могут не приходить на прием без объяснения причин. Это социальное самоубийство, а они основались тут всего год назад.

Селлина хмурится.

– Нино так старался, чтобы его партнеры в Осаке и Киото были уверены в его способностях.

Каждый раз, когда они разговаривали, он подробно информировал ее о своих успехах. Нино нравилась его новая работа и должность, но больше всего его волновал страдающий вампир, сидящий рядом с ней.

Джованни снова устремляет на нее свой острый взгляд, Селлина сглатывает.

– Как долго ты можешь пропускать работу? – спрашивает он.

– Сейчас работа движется медленно, но мой график ближе к середине лета будет сумасшедшим. Это не имеет значения – я буду заниматься этим, пока Нино не вернется сюда и не будет в безопасности.

– У меня есть помощники, которые могут провести некоторые встречи, но я должен уехать через месяц, чтобы проведать отца. Я могу вернуться после этого, если понадобится. Давай посмотрим на их расписание и поговорим о том, как прикрыть их встречи. Разделим то, что сможем. Что скажешь?

Селлина кивает. Она хотела помочь, даже если это означало работать с Джованни и постоянно игнорировать слона, который ходит за ними по пятам, как домашнее животное. До тех пор, пока они будут держать все на поверхности и сосредоточатся на работе, все будет хорошо.

– Давай так и сделаем. Я за.

– Мы можем сказать вампирам вашего королевства, что вы оба заняты важным, конфиденциальным проектом, – предлагает Джованни. – Мы так делали с отцом в первые дни его болезни, когда держали в секрете, что мама умерла от голода на войне. Никто не задавался этим вопросом, когда я начал брать на себя ответственность – на протяжении многих лет. Так что это должно уладить любые волнения в вашей общине.

– По-моему, звучит неплохо. – Асао встает из-за стойки и направляется к широкому дверному проему. – Позвольте мне показать вам, где ваши комнаты. Вы двое устраивайтесь, а я займусь ужином.

Джованни поднимается из-за стола, Селлина тоже, но они оба останавливаются. Их взгляды устремляются на Харуку. Он сидит, сгорбившись, опираясь локтями о деревянную поверхность, ладонями потирая лицо. Кружка чая, стоящая перед ним, холодная и полная.

Страдание. От него волнами исходит мрак. Селлина в своей жизни уже наблюдала эти тяжелые, вязкие эмоции от другого вампира. Она была молода, но, когда она вспоминает тот конкретный день, печаль, которую она испытала, и ее груз до сих пор сидит в груди как камень.

Селлина смотрит на широкоплечего мужчину, стоящего напротив нее. Мужчина, который ответственен за этот груз.