Постепенная ликвидация треблинских лагерей

Вскоре после восстания Ф. Штангль покинул должность коменданта и перебрался в Триест вслед за О. Глобочником. Новым – и последним – комендантом стал К. Франц. Последние два поезда с депортируемыми, по 39 вагонов в каждом, прибыли 18 и 19 августа. В них были евреи из Белостокского гетто. Из-за недостатка работающих заключенных за один раз в лагерь смерти подавалось по 10, а не по 20 вагонов.

Сентябрь – октябрь ушли на постепенное уничтожение лагеря: постройки были разобраны, газовые камеры уничтожены, оставшаяся колючая проволока передана в Треблинку I, а бензиновый двигатель вместе с другими металлическими конструкциями 21 октября был отправлен в Люблин. Ф. Зомбецкий видел, как осенью из лагеря вывозили разобранные на части бараки и казармы, доски, кирпичи, емкости с хлорной известью, экскаватор, использовавшийся для раскопок захоронений в «верхнем лагере», – всего более 100 вагонов. Тогда же вывезли фрагменты газовых камер[139]. Частично разобранными оставались пекарня, конюшня и другие постройки. После этого территория бывшего лагеря была вспахана и засеяна люпином и соснами.

21 октября 200 узников Треблинки (те, кто не захотел или не смог бежать 2 августа, а также отобранные из белостокских транспортов) были увезены в Собибор, где приняли участие в работах по ликвидации лагеря, после чего их казнили. Через несколько дней расстреляли (газовых камер в Треблинке уже не было) 25–30 заключенных. Согласно Ф. Зомбецкому 17 ноября последний поезд с материалами покинул Треблинку. Последних остававшихся евреев (ввиду демонтажа бараков они жили в товарных вагонах) расстреляли в конце ноября вместе с несколькими женщинами-украинками, работавшими на кухне. Последним Треблинку покинул К. Франц, в сопровождении эсэсовцев П. Бредова, В. Ментца, А. Мите и А. Ф. Рума он направился в Собибор.

На территории бывшего лагеря остались только цугвахманы Освальд Штребель и Александр Егерь, а также обервахман Николай Демидюк. Штребелю разрешили привезти с Украины семью, Демидюк и Егерь женились на местных жительницах. Все они поселились на небольшой ферме, специально для них построенной. В их обязанности входила прежде всего охрана территории от жителей окрестных деревень, надеявшихся найти там золото и драгоценности. В августе 1944 года, при приближении Красной Армии, Штребель и Демидюк бежали, Егерь был арестован советскими властями[140]. После этого на территории Треблинки немедленно начались раскопки и массовое мародерство[141].

Обратим внимание, что после ликвидации лагеря смерти «трудовая» Треблинка продолжала свое существование. В середине ноября 1943 г. в лагере разразилась эпидемия тифа, причем заключенных помещали в лазарет, где, правда, никакого лечения не было. Поскольку места для изоляции не хватало, немцы решили 10 декабря расстрелять 106 из 145 рабочих-евреев, остававшихся тогда в лагере. По данным Л. Пухавы, «с 12 ноября до 20 декабря 1943 года в лагере умерло от голода, избиения и непосильного труда 146 человек»[142].

Особой жестокостью в «трудовой» Треблинке отличались вахманы, о зверствах которых рассказывали многие выжившие. Так, Ю. Лукашек свидетельствовал: «Однажды во время сильного дождя мы работали на погрузке песка. Вахманы приказали быстро раздеться догола и продолжать работу. Человек 30, в том числе и я, не успели достаточно быстро раздеться, за что всех нас избили палками и лопатами, дав каждому по 15 ударов. Однажды вахман-украинец, узнав адрес моей жены, поехал к ней и хотел изнасиловать ее. Жена моя вырвалась и сбежала. Взбешенный вахман вернулся в лагерь и избил меня палкой за то, что жена “не подчинилась” ему. Он избил меня так сильно, что плевра моя лопнула и я до сих пор серьезно болен»[143].

Трудовой лагерь Треблинка продолжал существование до самого прихода Красной армии. В марте 1944 г., по показаниям М. Левита, здесь ликвидировали всех малоквалифицированных рабочих. 23 июля ввиду близости советских войск немцы расстреляли оставшихся евреев. Польский узник Тадеуш Каин свидетельствовал, что нацисты убили тогда 500 евреев, а 300 оставшихся поляков 1 августа распустили по домам[144]. Для того, чтобы обреченные не убежали, их вывели из бараков и заставили лежать на земле со спущенными штанами (что затрудняло бегство). Людей группами отводили в лес к специальному рву и расстреливали. Поскольку сами вахманы были пьяными, то некоторые выжили: одни, как М. Левит, упали в яму, не получив пули, другие, как Х. Трач, сумели все же бежать в лес. Всего через трудовой лагерь Треблинка прошло более 20 тыс. человек, половина была убита[145].

Первые годы после освобождения территория треблинских лагерей оставалась заброшенной, однако при этом она активно разграблялась местными жителями, которые искали брошенные драгоценности[146]. Лишь в 1947 г. периметр бывшего лагеря был обнесен дощатым забором, который охраняли солдаты польской армии. Тогда же создан комитет по увековечению памяти жертв Треблинки. В 1963 г. на территории бывшего лагеря поставили первый памятник. С 1983 г. там существует музей.

Расследование преступлений нацистов в треблинских лагерях началось сразу после прихода Красной армии. С середины августа по начало октября 1944 г. советские следственные органы проводили эксгумации на территории «трудовой» Треблинки, а также опрашивали местных жителей и выживших узников. Собранные материалы подробно описывали происходившее в треблинских лагерях, однако по идеологическим соображениям они так и остались достоянием архивов. Годом позже свое расследование начала Польская главная комиссия по расследованию нацистских преступлений, которой руководил судья З. Лукашкевич.

Однако первый процесс по делу эсэсовца, служившего в Треблинке, состоялся лишь в 1951 г. во Франкфурте-на-Майне. Перед судом предстал унтершарфюрер Йозеф Хиртрайтер. Он был признан виновным в жестоком убийстве двух узников, у которых при обыске нашли деньги, а также в неоднократном убийстве младенцев сразу по их прибытии в лагерь и приговорен к пожизненному заключению. Хиртрайтера освободили по состоянию здоровья в 1977 г., в следующем году он умер.

Системное юридическое преследование персонала лагерей «Операции Рейнхард» началось в Западной Германии в самом конце 1950-х гг. После многолетнего расследования почти одновременно прошли суды над палачами Белжеца (1963–1965), Треблинки (1964–1965) и Собибора (1965–1966). На Треблинском процессе в Дюссельдорфе на скамье подсудимых оказались 10 человек. Четверо из них – Курт Франц, Генрих Маттес, Вилли Ментц, Аугуст Мите – были приговорены к пожизненному заключению. Еще пятеро были приговорены к различным срокам тюремного заключения: Густав Мюнцбергер – к 12 годам, Отто Штади – к 7, Франц Сухомель – к 6, Эрвин Ламберт – к 4, Альберт Франц Рум – к 3[147]. Унтершарфюрер Отто Рихард Хорн, служивший в «верхнем» лагере и отвечавший за уничтожение трупов погибших узников, был оправдан[148].

Во второй половине 1960-х гг. знаменитому «охотнику за нацистами» Симону Визенталю удалось выследить бывшего коменданта Собибора и Треблинки Франца Штангля, после войны бежавшего в Южную Америку. В 1967 г. он был арестован властями Бразилии и экстрадирован в ФРГ. В декабре 1970 г. западногерманский суд приговорил его к пожизненному заключению. Ф. Штангль умер несколько месяцев спустя в тюрьме от сердечного приступа.

В 1978 г. во Флориде начались слушания по делу бывшего треблинского вахмана Федора Федоренко. По итогам длительного разбирательства Федоренко был лишен американского гражданства и в 1984 г. передан советским властям. В СССР он был арестован и в июне 1986 г. на открытом процессе приговорен Крымским областным судом к расстрелу. Обратим внимание, что в СССР десятки вахманов, служивших в т. ч. и в Треблинке, были еще ранее осуждены на различных индивидуальных и коллективных процессах (см. подробнее статью А. И. Шнеера в настоящем издании).