А за кустом тем временем разговор шёл как шёл:

— Короче, слушаем внятно. Мыслим трезво. Князь очнётся, скажете долг в счёт ремонта лица внёс. Другого нету, — заявил Шац, к звукам из-за куста почти не прислушиваясь. — Есть ещё предъявы? Или миром разойдёмся?

— Как это разойдёмся? — не понял один из верзил, на машину горящую поглядывая. — Я кредит за неё ещё не выплатил. А теперь новый брать придётся. Не на автобусе же ездить!

— Нечего в кредит жить, — хмыкнул Шац. — Пешком ходи, целее будешь.

— А за гуманитарку что?

— Как что? Раздали нуждающимся. У тебя ебало как пельмень. На голодающего не тянешь. Значит, не нуждаешься, — ответил Шац и седину поскрёб на висках рукояткой. — Выбор простой, Бита. Либо жмём руки и расходимся, списывая потери на флибустьеров. Либо мы с мужиками разойдёмся, а вы разложитесь. В поле места всем хватит… Скажи ему, Лапоть? Ты меня знаешь.

Шац перевёл взгляд на другого. Взгляд пристальный, пронизывающий.

Лапоть вздохнул, и руками развёл, показывая насколько много мест для могил в округе, про которые никто не спросит. А самое печально, что да, мол, знает.

— А ты выразительный стал, Лапоть, — добавил Шац. — Сельхозугодия для того и розданы народу, чтобы копать, сажать и выкапывать в своё удовольствие. Вместо места в спорте профессиональном токмо локальная физкультура. На шести сотках, да по выходным. Бухать или спину гнуть — святое право выбора каждого. Но это всё сезонное, ребят. Так что даже если по головы закопаю, шансов, что выкопают не много. А скоро снег пойдёт. Уши обморозите.

— Ну-у… — протянул Лапоть, явно не горя желанием встречаться с сырой землёй раньше времени и без обёртки.

Сколько братвы сам закопал, схоронил, да чаще в гробах были. В кожаной куртке без «твёрдой оболочки» черви быстрее пожрут.

— Ладно, всё польза природе. На деревья пойдём. Да, Бита?

— Да не, нихера. Я пока все сочинения Ленина не прочитаю, на тот свет ни ногой, — заспорил напарник. — А читать ещё до ебёна матери. Вождь пролетариата был плодовит на творчество.

— В смысле Ленина читал? — не понял Лапоть. — Я вообще удивлён, что ты читать умеешь.

— Да как-то с первым томиком повстречался, когда с Князем за шаурму поспорил. Не было больше ничего под рукой. Да с тех пор как-то затянуло, — признался напарник. — Да теперь не важно уже, если не договоримся. Или договоримся мож, Лапоть? Князю то чего? Утром и не вспомнит.

Шац на босса у ног посмотрел, затем на Лаптя, добавил:

— Ну найдут собаки кости ваши по весне, и чего? — подхватил Шац. — Рады будете?

— Широка страна моя родная. Крики, не кричи, не услышат, — кивнул Лапоть с пониманием. — Слушай, ну ты на службе как-то попроще был что ли. А теперь столько лирики. Может к Князю в депутаты двинешь?

Шац поморщился. На слабо берут.

— На службе сослуживцы спину прикрывали, а не в лицо пинали. Не подманивай вареньем, Лапоть. Я тебе не Мальчиш-Плохиш. Завязывай с переговорами. Не твоя тема.