Я грублю, но слова произношу тихо и медленно. Внутри у меня ясно и прозрачно. Не знаю, что такое было в том порошке, который дала мне Ван, но уж наверняка больше чем просто снотворное. Давно уже я не испытывал такого чувства уравновешенности и полного самообладания. Но большую часть дня я все равно провел подальше от лагеря, куда вернулся только под вечер. Несбит пришел со мной, на удивление тихий и молчаливый.

– Я использовала против тебя свой дар только потому, что боялась, как бы события не вышли из-под контроля, – говорит Селия. – Новенькие не знают тебя так, как знаю я. Они могли подумать, что ты собираешься на меня напасть. Но я тебе верю, Натан.

Я помню ее лицо, когда она застыла во времени – честное, как всегда. И внутренне сосредоточенное, как будто она что-то подсчитывала про себя.

Я киваю на новеньких, которые сидят у огня напротив, и говорю:

– Похоже, они все ждут, что я скоро начну вырывать у них сердца и есть их на завтрак.

– Нет, но вопрос о том, что ты будешь делать, когда увидишь Анна-Лизу, остается.

– Я ненавижу ее и хочу ей смерти. Я хочу отомстить ей за отца, но еще я хочу увидеть ее под судом. Хочу справедливости. Пусть ее признают виновной. И накажут. Жестоко накажут. Думаю, что пули в живот и долгой мучительной агонии в полном одиночестве будет достаточно, даже для нее.

– Но ты не будешь пытаться убить ее, как только увидишь?

– Не буду. Правда, если ее не признают виновной и отпустят… тогда не знаю, – я качаю головой. – Что ей сделают, если ее вина будет доказана?

– Думаю, посадят в тюрьму. Возможно, надолго.

– Она убила Маркуса. Она должна умереть. От пули.

– Сомневаюсь, что суд вынесет такой приговор. А если ты сам попытаешься привести его в исполнение и вообще возьмешь закон в свои руки, я вынуждена буду арестовать тебя. Так должен действовать Альянс. Справедливость для всех, Натан.

– Отлично, – я улыбаюсь ей. – Только сначала тебе придется меня поймать.

– Надеюсь, до этого не дойдет.

Уже темно, когда я заканчиваю разговор с Селией, а Габриэля нигде не видно. Я спрашиваю о нем у Несбита, тот говорит:

– Попробуй поискать его в палатке. – Вот как? Я даже не знал, что у Габриэля есть своя палатка. Несбит кивает на ту, что с краю, и я вижу, что в ней горит зеленый свет.

Я подхожу ближе и, барабаня по холсту пальцами, зову:

– Габриэль?

Он не отвечает, но я уверен, что он там, и потому засовываю голову внутрь. Палатка полна зеленоватого свечения от чашки ночного дыма, которая стоит на земле у самого лица Габриэля. Он лежит на боку, на коврике, брошенном прямо на землю, и читает книгу. На меня он не смотрит.

Я говорю: