— Погоди, дай сообразить… Что, она вдруг появилась в дверях, попросила сфотографировать, вышла и больше не появлялась?

— Появлялась…

— Сколько раз?

— Шесть… — он трет лицо руками.

«И ты молчал!» — думаю я, уставившись на него, словно вижу впервые.

Все равно приятно на него смотреть. Ну, вот есть в нем что-то чистое, искреннее, несмотря на шоу, которое он устроил здесь. Не похож он на алкаша, начинаю понимать, что терзает его не горюшко а-ля-виски, а какие-то подлинные страдания. У меня мелькнула мысль, что Марина может быть ему по-настоящему дорога.

— Знаешь что, — я достаю из сумки и протягиваю ему бумажный носовой платочек, — кончай валяться! Вместе мы ее быстро найдем.

— Куда уж мне!

Он утирается, как бы с отчаянием взмахивает рукой и выдает:

— Повязали по рукам и ногам, только пить и остается… Она тоже не воспринимала меня всерьез. Все вы, бабы, такие — стоит вам раскрыть душу, вы сразу в нее плюете! Она поиграла и бросила, даже не попрощалась по-людски… Я такую бучу поднял, самолет задержал, несколько часов мотался от аэропорта до гостиницы, все думал, она придет…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Так это ты задержал вылет?! Как тебе это удалось?

— Позвонил, что видел змею в салоне. Тут их полно…

Он снова садится на кровати, покачивая взъерошенной головой, и, глядя мимо меня, словно видя в коридоре за моей спиной призрак, продолжает:

— В этот приезд, в первый же день, только в номер успел войти, принесли конверт — словно ждали меня. Спрашиваю: от кого? Говорят, белая женщина передала. Я схватил, думал — письмо от НЕЕ, а там… — он тянется и достает из-под подушки несколько фотографий, не глядя, бросает на кровать.

— Можно посмотреть? — протягиваю руку.

Молча кивает.

Вижу сплетение тел. Светлое, сильное, сияющее в полумраке этой комнаты — Сашино, и Маринино — гибкое, более темное, в той же цветовой гамме, что и на моей фотографии, как змейка обвитое вокруг партнера, то так, то эдак, то вообще ух как!.. Ее голова на его плече и на… других частях тела. Его лицо анфас и в профиль — страстное, восхищенное, счастливое…

Наверное, это красиво. И даже очень круто. Не знаю, — эротическую сторону лежащих передо мной снимков сейчас не особо воспринимаю, не тот настрой. Это — документы, свидетельства. Снимал явно не сам любовник. А кто тогда? Маринин шеф? Его мадам? Как-то не складывается, вообще это мог быть кто угодно. Зачем фотографии принесли? — вот над чем в первую очередь думаю я.

Саша бросает на них взгляд и скрежещет зубами:

— Я, как дурак, лежу на этой кровати, смотрю на эти стены и вспоминаю, как она, как я…