— На себя посмотри, — я сдернул кольцо истекающей ледяным конденсатом банки и сделал глоток. Хорошо пошла! Сразу даже вроде как и полегчало. Теперь еще раз приложить к голове. Какой кайф! Нет, все-таки пивас на утро самое оно.

В кухню, пошатываясь и постанывая на ходу, практически вползла Мизуки.

— О, вы уже здесь… Похмеляетесь?

— Что, хреново? — злорадно оскалилась Хитоми. — А кто вчера орал «Наливай!», «Еще по одной!».

— Да ну вас, алкоголики чертовы, — простонала Мизуки. — Ну с кем не бывает. Сок дай!

— Не дам, — облизнула губы язычком Хитоми. — Но могу предложить бутик с жирной свининой и сигарету.

Мизуки внезапно обрела прыть, и сиганула из кухни в ванную, оттуда послышался звук исполняемого рыголетто.

— Садистка! — я сказал Хитоми.

— А че? Я ниче! — она хлебнула ледяного сока из канистры. — Нехрен было вчера нас спаивать. Вот как попадаются молодые собутыльники с еще здоровой печенью, так начинается…

— Поставь себе имплант. Будешь со своей киберпеченкой вискарь жрать литрами и ничего не будет, — на кухне опять появилась нежно-зеленая Мизуки.

— Нельзя, — спокойно прокомментировала Хитоми и демонстративно допила сок. — Оборотням их не ставят. Сама понимаешь, почему.

— Лови! — я решил прекратить проявления женской дружбы, и пустил по столу банку пива. Ну реакция у Мизуки не пострадала — импланту эти отравления алкоголем пофиг, в случае угрожающего жизни он сам может перестроить метаболизм, но тогда будет несколько очень хреновых минут.

Мизуки профессионально приняла банку, остановила ее еще в скольжении, и дернув за кольцо, жадно прилипла к источнику живительной влаги, меняя цвет лица на нормальный на глазах.

— Фух, хорошо! — она вытерла рукавом своего кимоно рот.

— Так, личный состав опохмелился? — спросил я, обращаясь к двум своим подчиненным.

— Нет еще, — сказали обе хором.

— Ну тогда давайте похмеляйтесь и приводите головы в порядок.

— Сока нет, — грустно сказала Хитоми.

— Ну вот и закажи доставку, она все равно оплачена, — тут уже я с издевательским видом взял еще по банке пива, кинув одну уже порозовевшей Мизуми. — Нехрен было в одно рыло все выжирать, иссо. Подрываешь боеспособность.

— А вот не дам тебе, будешь знать, — показала мне язык Кошка.