Что дальше? Нет опускать руки нельзя, должен быть выход и из этого положения. Остается собраться с мыслями, ранее попадая в сложные ситуации, он просто брал лист бумаги и записывал все возможные варианты, все доступные решения. Карандаш есть, пожалуйста, бумаги нет, а зачем тебе бумага друг, ты же все равно ничего теперь забыть не сможешь…
Планов поначалу было громадье, вплоть до повторения истории с "Потемкиным" – золотопогонных за борт и вперед в Румынию. Черт знает, существует сейчас такая страна? Но при дальнейшем рассмотрении реалистичным оказался только один. Сущность его определяет простое и емкое слово "побег". Расправа с противником, столь желанная, отходит на второй план и становится маловероятной, так как мешает бегству. А как Вы думали? О конфликте нашего героя с офицером знает чуть ли не весь корабль и если с последним что-то случится, то подозреваемый будет только один. Пока же остается жизнь крысы, придется прятаться, благо есть предлог не выходить наверх, работы выше головы, тем более что штатный плотник – лентяй, спит день-деньской, помощник за него работает. От забегавших время от времени к нему сослуживцев, стало известно, что Упырек кого-то упорно ищет там, на палубах среди матросов при построениях. И потянулись серые дни, он практически не поднимался днем наверх, работая то у себя, то в других помещениях корабля. Расчет, на то, что противник не рискнет пойти "один на один" полностью оправдался, а может быть этому психу просто нужна была публика для выступления, один бог знает. Вот только питаться пришлось корками и сухарями, размоченными в воде, благо у "дедушки" был небольшой запас, добытый во время починки стеллажей в в брот-камере. Но важнее пищи была информация, мир за пределами деревянных стен корабля был для Сашки практически "терра инкогнита". Общаться с сослуживцами приходится теперь осторожно, взвешивая каждое слово, "дед" был уверен, что есть среди них информаторы начальства, "стукачи", следовательно и Сашка должен быть предельно осторожен. Поэтому никаких даже малейших намеков на побег, никаких помощников и сообщников, только он один – в этом кажется главный залог успеха. К сожаления, познания "дедушки" в местной географии оказались очень невелики. Вся жизнь его в Севастополе протекала по сценарию: казарма – кабак – порт – корабль, такой вот заколдованный круг. Его надо разорвать, иначе шансов выполнить задуманное не будет. Еще важный момент, он понял, что попытка будет только одна, в случае провала его ждет смерть, медленная и жестокая. Беглецов просто, без затей забивают, после массовых побегов в прошлом году командование неофициально ввело такой порядок. Постепенно, шаг за шагом, план обрел зримые очертания. Из подслушанных разговоров матросов на баке и от "деда" он узнал, что по суше уйти в Россию очень трудно, местные туземцы ловят беглых и сдают властям за отдельную плату. Поэтому беглецы часто пытались укрыться в самом Севастополе, и в других городах в надежде, что со временем о них забудут. Но в небольшом провинциальном городе, рано или поздно попадешься на глаза властям. Поэтому у Александра остался только один вариант – сразу уходить за рубеж, на иностранном судне. Выбор, который наши беглецы обычно отвергали вследствие "языкового барьера", но он сумеет на английском объясниться, если надо, благо немало времени потратил на изучение еще там, дома. А тут это международный язык моряков. Неужели не возьмут дарового матроса и полезного специалиста, он ведь хороший плотник? Он отработает дорогу своим трудом. Но сперва надо попасть на берег, как это осуществить непонятно, никаких идей на этот счет у него не было. И вдруг неожиданно, примерно через неделю после стычки с Упырьком судьба сделала нашему герою просто царский подарок. "Три Святителя" был не очень старым по тогдашним меркам судном, но у казны вечно не хватало денег на капитальный ремонт, или по "морскому" – тимберовку. Поэтому после шторма он проплавал только две недели, далее решили не рисковать, чего доброго еще утонет ценная "боевая единица" и вышел приказ закончить кампанию. Так у Сашки впервые появился реальный шанс осуществить задуманное…
Стоял один из тех теплых апрельских дней, которые для севастопольских обывателей не составляют диковинки. В воздухе доходило до 20 градусов тепла, и купальный сезон уже открылся. По Севастопольскому рейду шустро сновали лодки. Дамы и девицы катались с кавалерами в гичках и яликах, любуясь видом города, поднимающегося амфитеатром над синими водами залива – синими, конечно, только издали тогда, как вблизи вода Севастопольского рейда в ясную погоду имеет яркий, настоящий изумрудно-зеленый цвет. По просторной, мощеной камнем улице напротив двухэтажного здания морской офицерской библиотеки, гуляла "чистая" публика, по преимуществу моряки и дамы. В небольшом, но красивом саду, внутри чугунной ограды, которою обведено массивное сооружение, цвели цветы на клумбах и в тени деревьев журчал фонтанчик. Южный курортный город, весна, девушки гуляют, рай, да и только, но нашему герою не до них, его внимание приковано к слоняющимся без дела взад и вперед по бульвару офицерам. Горький опыт подсказывал ему, что лучше лишний раз не попадаться на глаза этим местным хозяевам жизни. Нет, Александр не был ни террористом, ни дезертиром, и в переносном ящике, на который он в данный момент сидел, затаившись в переулке, лежали обычные столярные инструменты. Более того, он еще совсем недавно был вполне законопослушным обывателем, так в чем же дело в праве, спросить читатель? Да просто здесь и сейчас на дворе 1848 год, а на нашем герое грубая и мешковатая форма матроса. Он чужой на этом празднике жизни и для гуляющей по главной улице публики наш Сашка – нижний чин, "серая скотинка", одним словом БЫДЛО, да именно так с большой буквы, вполне официально. И мириться с такой участью, он не намерен.
– Меньше месяца здесь, но как же эти бла-бла-благородия меня уже достали, теперь я понимаю, почему с таким энтузиазмом их на штыки в семнадцатом поднимали, – невеселые мысли одолевали его, – Но ничего, еще несколько дней и не страшна будет ни "отеческая забота" отцов-командиров, ни щедро отпускаемые ими палки, розги и линьки. Только бы грек не обманул, уж больно морда у него хитрая.
Жаль из-за этих гадов придется расстаться и с Россией, но иного выхода Александр не видел. Нет не все здесь сволочи, тот новенький мичман, например неплохой парень, да и адмирал Нахимов говорят мордобой и палки не одобряет, вот только до него как да бога, высоко и далеко, а "молодого" старшие товарищи быстро перевоспитают. Адмирала он к слову, видел только раз мельком, когда работал в кают-компании у буфетчика, восстанавливая поломанные в шторм полки и мебель. На минуту возникло видение, словно руки вдруг ощутили тяжесть знакомого по армейской службе ПКМ, но иллюзия быстро рассеялась. Длинная очередь прямо вдоль бульвара, затем добить подранков короткими, он ведь неплохо в свое время стрелял. Но пулемет где то там, остался далеко в будущем, поэтому планы по сокращению штатов российского императорского флота придется оставить. Наконец заметив разрыв в непрерывном потоке "золотых погон" и подхватив ящик, он быстро рванулся вперед.
– Прямо как партизан, – мелькнуло в голове, – пересекаю контролируемую противником дорогу…
Сашка быстро перебежал площадь, влетел в переулок, и тут чуть не наткнулся на своего главного врага, навстречу по узкому проходу шел сам Упырек под руку с разодетой в шелка теткой. К счастью, он увидел его первым и успел заскочить во двор ближайшего дома. На мгновение мелькнула шальная мысль объяснить этому страшненькому "благородию" кто "швайн", а кто нет, и сортир рядом, будет, куда спустить господина арийца после разговора. Но почти сразу стало понятно, что не получится, свидетелей оставлять нельзя, а женщину он убить не сможет, она в любом случае не причем. Нет, черт с ним пусть живет. Расправа только помешает побегу, искать его в этом случае начнут раньше и необдуманные действия безнадежно испортят великолепный план, к финалу, которого он упорно приближался столько времени…
Пока все шло как по маслу, "Три святителя" встал на прикол, к слову, кто такие эти трое он так и не узнал, да это теперь и не важно, Упырек по слухам застрял в командировке, и небольшой запас времени для действий у него есть. Неделю кипела работа в порту, непрерывно матросы сгружали на берег имущество. Помощник плотника просто выбился из сил сколачивая из обрезков досок ящики для всякого барахла, подлежащего сдаче на хранение в склад. Только закончился этот аврал, как тут же отцы-командиры поставили ему новые задачи…
В городе весна вступила в свои права, и состоятельная публика понемногу начала перебираться на "летние квартиры" – дачи в окрестностях. Иногда местные жители арендовали для этой цели целые хутора. Вот и пошел наш Сашка под командой вечно сонного вольнонаемного плотника-финна по квартирам, дачам и хуторам господ офицеров, их родственников, друзей и просто хороших знакомых, плотник и столяр нужен везде, что он еще и слесарь? Прекрасно, значит пусть заодно, и замки посмотрит. Работа не угнетала, напротив "дед" свое дело знал и любил, но будущее омрачал Упырек, там, в Морских казармах новая встреча неизбежна. И поэтому он начал действовать, первым шагом было обретение свободы передвижения по городу. Теоретически он ее давно получил, но сильно мешал начальник-чухонец. От него удалось избавиться быстро, нет никакой крови, все произошло гуманно само собой. По давнему русскому обычаю мастерам при завершении работ всегда наливают стопочку-другую, и вот финну в этом сезоне пошла двойная норма. Поэтому уже через три дня командир тяжело "заболел" запоем. Теперь надо добыть денег, эту проблему "дед" решил без труда, подхалтурив у местных купцов и прочих домовладельцев, благо инструмент есть, а гвозди и прочий мелкий расходный материал идет от казны. Не велики, правда капиталы, но на покупку одежды и документов у расторопного, постоянно крутившегося возле матросов, грека их хватило. Если верить "деду", то барыга был надежный, не раз уже выручавший матросиков в сомнительных делах. Сейчас он как раз и спешит на встречу с продавцом, ну а далее самый опасный этап, надо осторожно выбраться из города, и в ближайший коммерческий порт на иностранный корабль. Все рассчитано, его не хватятся в течение недели, а то и двух, ведь послали работать на удаленную дачу, и если не выгорит с иностранцами, можно попробовать вернуться. Но безжалостный Фатум и на этот раз, как впрочем, и неоднократно ранее, обрушил этот великолепный план Александра…
Глава 4. Птичка на проводе
Насвистывает старый, знакомый еще по той "мирной" жизни мотив человек в заношенной рубахе-голландке и бескозырке без ленточек, пробираясь между бесконечными рядами длинных некрашенных сараев.
Да все, верно, жаль только, что придется ему еще месяц-другой поработать матросом на "иностранного дядю", но выхода нет, альтернатива – близкое общение с нашим дорогим Упырьком, чтоб он сдох. И разлука тоже впереди, но с другой стороны никого у него тут нет, и у "деда" кстати тоже. Вот только "предок" в последние дни настойчиво намекает, что бежать надо бы в Россию, домой. Картины домашней деревенской жизни прямо так и лезут в голову: величественный лес, луг с игривыми лошадками вдали, ласковые руки матери и девушка, доверчиво прильнувшая к плечу на сеновале… Приходилось постоянно напоминать, ему что девица уже замужем, родители "дедушку" не ждут, нет у матроса ни дома, ни семьи, он теперь изгой. Если появится вдруг в деревне, свои же родные сдадут властям, иначе всех закатают в Сибирь. Но ничего, протянуть бы только на чужбине до легендарного 1861 года, а там глядишь, и появится возможность, вернутся назад.
Порт напомнил Сашке, огромную товарную железнодорожную станцию или гигантский склад, везде что-то навалено, наложено, кучи угля, штабели дров, ящики, старые якоря, сам черт ногу сломит в этом бардаке. С трудом он добрался до пятачка, где условился встретиться с "коммерсантом". В Греции согласно пословице, "все есть", вот сейчас ему и предстояло это проверить. Договорились "после полудня", но часы здесь у народа редкость, значит, придется ждать до вечера, не иначе. Скучая, наш герой прошелся туда и сюда, завернул за угол барака и тут замер как вкопанный. У дощатой стены следующего строения ровными рядами стояли огромные деревянные колеса кабельных барабанов. Даже запах тот же и знакомый терпко-кислый вкус снова возник во рту, как там, тогда… На секунду ему показалось, что вокруг не убогие дощатые строения, а могучие сосны, что он вернулся домой, но нет, шум порта возвращает к действительности, окончательно разрушая видение. Странно, раньше их тут не было, надо возвращаться, может грек уже пришел, но остановится, Саша не мог, "профессиональный инстинкт", выработавшийся за годы работы на предприятиях электросвязи, неудержимо нес его туда, к открытым воротам заветного сарая.
Низкий потолок старого строения гудел от четырехэтажных заклинаний, обращенных к языческим богам плодородия и силы. Работа, похоже, в самом разгаре, Саша медленно приближается к бородатому дядьке в белой нательной рубашке, колдующему над неведомыми аппаратами.
Е…, – выплюнув очередную мантру, тот медленно поднимает усталые красные глаза на неожиданного посетителя, и похоже запас проклятий иссяк, – ходят тут… помог бы, что ли ирод такой…
А почему бы нет, мелькает мысль у Александра, он уже опознал антикварные устройства, это телеграфные аппараты системы Морзе, самые древние, даже контрольного прибора нет. Описание и схема были у него в коллекции, а значит теперь и в памяти, "прошиты" навсегда словно в масочном постоянном запоминающем устройстве. "Глаза боятся, а руки делают", говорил в такой ситуации, мудрый наставник еще в радиокружке дворца пионеров в отдаленные времена детства.
Неисправности оказались пустяковыми, у одного девайса неведомый вредитель туго затянул регулировочный винт реле, у другого отсутствовал контакт во входной клеммной колодке. Сашка довольно потер руки, все работает, реле щелкают, теперь будет полная проверка. Пальцы сами ложатся на телеграфный ключ, туговат, однако и регулировка не предусмотрена, за день так рука отвалится. Давно он ключом не работал, а навык сохранился, надо же, не иначе еще один бонус "продвинутой памяти"? "В чащах юга жил был цитрус? Да, но фальшивый экземпляр." – мерно выстукивает изобретение заокеанского гения. Этой фразой, каждое утро у Александра на работе, проверяли старенький телетайп, пока, наконец, не заменил ветерана самодельный модем для телеграфного канала, спасибо знатокам из Фидо. Нет, модем он и сам мог разработать, но вот софт подобрать… Эх, как его тогда расцеловала секретарша Любочка, уставшая от капризов допотопного агрегата, даже намек был и на продолжение… Хорошие были времена. Остались там в будущем.
– Вот хозяин смотри, по шлейфу все работает и напрямую тоже, – отчитывается Сашка, и на стол перед изумленным бородачом ложатся четыре обрывка ленты с совершенно идентичной записью, – А мне пора идти.
– Постой! Ты никак соображаешь в этом деле! – пальцы собеседника сжимают его руку железной хваткой, – мне сам Нахимов обещал людей в помощь, брось ты это свой ящик, пойдем со мной!
Почему он тогда не вырвался и не убежал, Александр так и не понял, может быть вмешался "дед" не желавший расставаться с Россией? Но бородатый, зажав под мышкой мундир, ранее мирно лежавший на лавке, просто волоком потащил Сашку в сторону административных зданий. Как в тумане он отвечал на вопросы, с какого корабля, имя, фамилия, должность, еще что-то… И вот уже они идут обратно, довольный спутник оживленно рассказывает о себе, рядом возникает, и тут же прячется за сараями, изумленный таким поворотом дела, уроженец Эллады. Побег сорвался, Александр остается здесь, в Севастополе, в России.