Виктор последовал их примеру. Его пальцы, держащие зажженную сигарету, дрожали. Но уж не от мороза, это точно. Просто, он нервничал.

Часы показали сначала десять минут десятого, потом пятнадцать, потом двадцать, наконец, — девять тридцать вечера.

От звонка своего мобильника Виктор выронил очередную сигарету (третью, — насколько он знал).

— Алё? — сказал он в трубку.

— Ну, где ты? — послышался голос Иры, — Я уже приехала, звоню, звоню тебе, а ты не откликаешься.

— Ты домой приехала? — Виктор почувствовал, что спрашивает что-то не то, но сейчас ему было все равно, что спрашивать, земля начала крутиться у него под ногами.

— Конечно, домой.

— Знаешь… — замялся Виктор.

— Что?

— Я тут стою, возле твоего подъезда, уже минут двадцать. Как только очутился здесь, позвонил тебе и спросил, далеко ли ты. Ты сказала, что уже сошла с троллейбуса и спешишь к себе в квартиру. Мимо меня никто не проходил. Ты, что, запорхнула на балкон? Где крылья достала?

На том конце провода воцарилась гробовая тишина.

— Если ты у себя, спустись вниз. Докажи мне, хотя бы, что ты действительно дома, — закончил Виктор.

Он прошелся туда-сюда; девчушки — подростки с интересом наблюдали за ним со своей скамейки, перешептывались и хихикали. Потом одна достала из курточки бутылку «Балтики» девятого номера и ловко открыла ее о деревянный край лавочки.

Дверь подъезда распахнулась. На пороге стояла Ира. Досада и негодование отразились на ее прекрасном лице.

— Ну, убедился?

— А зачем тогда обманывала с йогой? Какой ты там йогой сейчас занимаешься? И что за йог у тебя там, наверху?

Девушка хотела закрыть дверь, но Виктор помешал.

— В кольце, которое я тебе подарил, вся моя любовь к тебе, — он взял ее руку и сдернул кольцо с пальчика. — Ты растоптала эту любовь, пусть и его не будет.

— Что ты с ним сделаешь? — испугалась Ира.

— Выброшу на помойку. Хотя, нет, сдам в ломбард, чтобы хоть как-то компенсировать расходы мобильной связи с тобой.