Некрасов поднес бинокль к глазам. У пристани стояло какое-то судно. На передней палубе толпились пассажиры. Они были оцеплены отрядом городовых. На пристани стояли вооруженные солдаты. Пасмурная погода мешала пароходу отчалить. Обычно на Амуре по ночам навигация прекращалась.

Капитан «Сунгача» сунул руку за пазуху. Коснулся рукоятки револьвера. Убедившись, что револьвер у него в порядке, Некрасов раскурил погасшую было трубку и бросил краткий приказ:

— Причаливаем! Все по местам!

Коротким прерывистым гудком «Сунгач» сообщил о своем прибытии. Осторожно, левым бортом пристал к судну, стоявшему у пристани. К «Сунгачу» подбежал становой пристав.

— Прикажите всем подняться наверх! — потребо-вал он.

Некрасов был знаком с приставом. Он отдал ему честь и ответил:

— Пожалуйста, прошу, однако, прислать санитаров и взять с борта тяжелобольного!

— Что за больной? — подозрительно спросил пристав.

— Один из экипажа…

— А что с ним?

— Я не уверен, но… боюсь оставить его на судне…

— Сейчас мы им займемся. Есть у вас пассажиры на борту?

— Нет. Эй, Милютин, давай всех наверх!

Экипаж «Сунгача» стал собираться у левого борта судна, рядом с бухтой троса. Там было скрыто оружие. Один из кочегаров держал в руке тяжелый железный ключ, у второго за поясом торчал длинный нож.

Становой пристав, сопровождаемый городовыми, шпиками в гражданском и несколькими солдатами, очутился на палубе.

— Я не вижу больного, — резко сказал он, меря взглядом молчаливых членов экипажа. — Где он?

— В надстройке, на барже, — ответил Некрасов.

— Почему там? — подозрительно спросил пристав.

Некрасов наклонился к нему:

— Вы, ваше высокоблагородие, сначала на него посмотрите, тогда всё поймете…