Аш невольно со свистом втянула в себя воздух. Насколько она могла разобрать, лицо молодого человека под стальным забралом оставалось совершенно бесстрастным и таким бледным, что отчетливо выступили веснушки на скулах.
— Замуж? — ошеломленно повторила Аш. — За него?
— Вы недовольны, капитан?
«Милый Христос! — думала Аш, — я в самом сердце лагеря милостивого императора Священной Римской Империи Фридриха Третьего. Второго по могуществу владыки христианского мира. При всем дворе! Здесь самые могущественные из его подданных. И все они смотрят на меня. Отказаться невозможно. Но замуж? Я никогда и не думала выходить замуж!»
Ремень поножи врезался ей под колено. Все эти властные, богато разодетые мужчины уставились на нее. Она посмотрела на свои руки, скрещенные на набедреннике согнутой ноги, — без перчаток, загрубевшие, обветренные, с красноватыми полосками под ногтями. Эфес меча постукивал по нагруднику. Только заметив это, Аш поняла, что ее трясет. Вот так, девочка. Ты забыла. Ты в самом деле забыла, что ты женщина. А они все время помнили. А теперь решай — да или нет!
Она привычно отодвинула все — страх, унижение, ужас — в сторону, изгнала из себя.
Аш подняла склоненную голову, бесстрашно взглянула на императора, прекрасно понимая, какое зрелище она представляет: молодая женщина с непокрытой головой, скулы рассечены тремя тонкими белыми полосками шрамов, серебряные волосы гордо ниспадают на одетые сталью плечи и стекают плащом до середины бедер.
— Я не нахожу слов, ваше императорское величество. Такое признание, такая щедрость и такая честь… я не ожидала и не заслуживаю ничего подобного.
— Встаньте! — Фридрих протянул ей руку. Она понимала, что император наверняка чувствует, как вспотела ее ладонь. Кажется, его тонкие губы дрогнули в усмешке. Он властно протянул другую руку, взял тонкую холеную ладонь молодого рыцаря и положил ее на широкую ладонь Аш. — Да не оспорит никто, что эти двое будут мужем и женой!
Оглушенная громкими отрывистыми аплодисментами, чувствуя в своей руке теплые мягкие пальцы мужчины, Аш оглянулась на своих людей.
«…Что же мне — в Бога, в душу, в мать! — теперь делать?..»
За окном дворцового покоя в Кельне лил дождь. Вода потоками хлестала из желобов и пастей горгулий, заливала булыжники мостовой, грохотала, отрывисто, как выстрелы аркебуз note 13, в драгоценные оконные стекла. Когда в разрывах туч на мгновенье показывалось ясное небо, мокрые камни блестели нежными тонами кремовых пирожных.
Аш стояла перед своей будущей свекровью.
— Все это… очень… мило… — она наконец выпуталась из складок лазурного бархата, закрывавшего ей лицо, — но я должна вернуться к отряду! Меня вчера отправили от Нейса в такой спешке, что я даже не успела переговорить со своими офицерами.
— Вам необходимо приготовить женское платье к венчанию, — резко возразила Констанца дель Гиз, заметно споткнувшись о последнее слово.
— При всем уважении, мадам, — у меня под Нейсом осталось восемьсот мужчин и женщин, связанных со мною контрактом. Они привыкли, что им платят! Я должна вернуться и объяснить, какую выгоду получат они от моего брака.
Констанца дель Гиз все еще сохраняла ленивую красоту и роскошные светлые волосы, а вот долговязость сынок унаследовал, конечно, не от своей миниатюрной матушки. Мягкий бархат розового платья плотно обтягивал ее маленькую грудь и свободно ниспадал от бедер до крошечных ступней в шелковых туфельках. Нижние юбки и рукава — из алой с серебряной нитью парчи. На пышном головном уборе и на золотом пояске рубины с изумрудами. С пояса на цепочке свисают кошелек и связка ключей.
— Мои портные не могут работать, когда вы ерзаете, — укоризненно продолжала Констанца. — Прошу вас, стойте спокойно.
Толстый валик на чепце Аш вцепился в прическу, как маленький жирный зверек.
— Это может подождать. Мне надо сперва разобраться со своими людьми!