— Чтоб его повесили, этого вашего Джимми Бекстера! — раздраженно буркнул Эзра.

— Уже сделано, — хладнокровно ответил майор. — Его линчевали за конокрадство в тысяча восемьсот шестьдесят шестом году. Впрочем, продолжайте, и я обещаю больше не перебивать вас.

После чего Эзра изложил план, от которого зависело спасение торгового дома «Гердлстон и К°». Однако он ни словом не упомянул о грозящем фирме разорении и не объяснил, почему была задумана эта спекуляция. Наоборот, он всячески подчеркивал, что дела фирмы идут превосходно, а это предприятие не играет для них никакой важной роли и задумано больше для развлечения. Тем не менее он не забыл указать, что хотя деньги, о которых идет речь, для фирмы — пустяк, но они представляют собой весьма значительную сумму в глазах других людей. Что же касается этической стороны вопроса, то Эзра предпочел обойти ее молчанием, полагая, что это будет совершенно излишне в разговоре с подобным человеком.

— Итак, майор, — закончил он, — если вы позволите нам воспользоваться вашим именем и вашими талантами в этом предприятии, фирма готова проявить всемерную щедрость в вопросе о вашем вознаграждении. Разумеется, все расходы по путешествию мы берем на себя. Если мы решим избрать Уральские горы в качестве места для воображаемой находки, вам придется отправиться до Петербурга морем. Я слышал, что на этих пароходах обычно идет крупная карточная игра, и с помощью своего прославленного искусства на зеленом поле вы, без сомнения, сумеете извлечь немалую выгоду из этого обстоятельства. Мы полагаем, что в России вам придется пробыть не более трех месяцев. Так вот, фирма считает, что не обманет ваших ожиданий, гарантируя вам двести пятьдесят фунтов вознаграждения при всех обстоятельствах и пятьсот — в случае успеха. Под последним мы конечно, подразумеваем полный успех, который увенчал бы ваши труды.

Если бы в кабинете присутствовал третий человек и если бы этот третий человек отличался наблюдательностью, то во время длинной речи Эзры он мог бы подметить в поведении майора некоторые странности. Когда молодой коммерсант только приступил к объяснению, поза майора была исполнена сугубой респектабельности и спокойствия. Однако по мере того, как начала вырисовываться сущность плана, старый воин все чаще и чаще затягивался своей сигарой, так что вскоре его уже окутало густое сизое облако, в котором тлеющий кончик гаваны мерцал, как сумрачный метеор. Время от времени майор поглаживал пухлую щеку, что делал обычно в минуты волнения. Затем он принялся ерзать в кресле, хрипло покашливать и проявлять другие признаки нетерпения, в которых Эзра Гердлстон с радостью усматривал доказательства верности своего суждения, считая, что старый воин, естественно, должен был оживиться, услышав, какая удача нежданно выпала ему на долю.

Когда молодой человек кончил говорить, майор встал лицом к пустому камину, широко расставил ноги, выпятил грудь и начал покачиваться на каблуках.

— Позвольте мне проверить, правильно ли я вас понял, — сказал он. — Вы хотите, чтобы я поехал в Россию?

— Вот именно, — ответил Эзра, весело потирая руки.

— Вы любезно намекнули, что по дороге туда мне следует обобрать моих спутников?

— Ну, это в том случае, если вам захочется.

— Да, да, если мне захочется! После этого я должен буду отправиться через всю страну к каким-то там горам…

— На Урал.

— Где мне предстоит сделать вид, будто я открыл алмазную россыпь. Причем подтверждением этой истории будет служить, во-первых, тот факт, что я человек благородного происхождения, известный в обществе, а во-вторых, мешочек с алмазами, которыми вы снабдите меня в Англии.

— Совершенно верно, майор, — подбодрил его Эзра.

— Затем я должен протелеграфировать эту ложь в Англию с тем, чтобы она попала в газеты!

— Ну, к чему такое неприятное слово! — запротестовал Эзра. — Лучше скажем: «Это сообщение». Ведь сообщение, как вам известно, может быть верным или ошибочным.

— И благодаря этому сообщению, раз вам так больше нравится, — продолжал майор, — цены на алмазном рынке, по вашему расчету, настолько упадут, что вы и ваш отец сможете скупать и перепродавать камни с большой выгодой для себя, залезая при этом в карман к другим людям.

— Вы прибегаете к не слишком приятным выражениям, — заметил Эзра с вымученным смешком, — но общую мысль вы поняли правильно.

— Я понимаю еще кое-что! — взревел старый солдат, багровея от ярости. — Я понимаю, что будь я на двадцать лет моложе, то я проверил бы, пролезете ли вы вон в то окошко, господин Гердлстон. Черт побери! Я научил бы вас не предлагать подобных вещей человеку, в чьих жилах течет голубая кровь, подлый мошенник!

Эзра откинулся на спинку стула. Он казался совсем спокойным, но в его глазах можно было заметить опасный блеск, а смуглое лицо как-то все пожелтело.