Эпилог

Прошло полтора года…

Глеб.

– Кара, ты хорошо спрятала подарки? Миланка точно не найдет? Она подговорит Юлю и залезет на антресоли.

– Хорошо, Глеб, – взволнованно произносит Кара. – Думаю, наш подарок станет для Милочки особенным. А если она его не примет? Черт, я так боюсь… Надо было раньше рассказать ей о малыше. Но я послушала твою маму.

Каролина оставила свое имя. Не решилась менять его на Валерию. Миланка ведь знает ее как Каролину, так к чему устраивать путаницу? Моя жена Каролина Вяземская, и точка. Достаточно, что она носит мою фамилию.

Крепко сжимаю руль, любуясь заснеженными улицами. Гирлянды опутывают деревья и украшают крыши домов, а рекламные щиты пестрят картинками новогодних подарков. Кара права – в этом году у Милочки будет особенный подарок. Им станет маленький Матвей. Да-да, мы решились взять на воспитание ребенка из детского дома. Даже не знаю, как так вышло? Наверное, Матвей сам выбрал нас в качестве родителей. Каролина нашла его возле входа в офис фирмы. Он кряхтел и сосал палец, лежа в грязной, видавшей виды переноске. И никто, абсолютно никто не обращал на мальца внимание, представляете? Кара принесла кулек с трехмесячным мальчиком в полицию, но… Так и не смогла отпустить его. Навещала в доме малютки, покупала игрушки и одежду, кормила. После тяжелых родов и операции на сердце о рождении второго ребенка можно было забыть, но Каролина грезила стать матерью еще раз… А мне было больно видеть ее такой несчастной. Ее нерастраченная нежность искала выхода, а моя к ней любовь – вариантов осуществить мечту… Я сам предложил усыновить Матвея. Его непутевые родители – шестнадцатилетняя девчонка и такой же юный папаша отказались от сына, оставив его на произвол судьбы. Как ни странно, юный возраст родителей не отразился на здоровье Матвея – он рос здоровым крепким мальчуганом. Надо ли говорить, как Кара восприняла мое предложение? Она плакала, смеялась, прыгала, обнимала меня, а потом снова плакала… Я себя тогда волшебником почувствовал.

Мы записались на курсы усыновителей и старательно ходили на занятия, навещали мальчика, гуляли с ним, не решаясь рассказать о новом члене семьи Миле. Глупый поступок, знаю, но… Так уж вышло. Кара до последнего сомневалась, что суд позволит нам усыновить ребенка, боялась, что история с моим пребыванием в СИЗО где-то всплывет. Но этого, к счастью, не случилось… Таню заперли в психиатрической лечебнице до конца жизни, ее подельников посадили лет на десять – по совокупности статей.

А мы теперь полноправные родители. И сейчас, в тихий декабрьский день едем забирать сына. Теперь уже насовсем.

– Так боюсь, Глеб… – Кара сжимает мою ладонь, вмиг передавая дрожь.

– Я сам боюсь, но мы справимся. Все будет хорошо. Мама поговорит с Милочкой. Дураки мы, Каролина, надо было раньше их познакомить. Мне кажется, они с Матвеем даже похожи. Что думаешь?

– И мне так кажется. Ну что, заходим?

Директор детского дома передает нам сына. Высказывает напутствия и всучивает мне пакет с документами. Матвейка расплывается в улыбке и неуверенно топает ножками, завидев нас. Падает в объятия Каролины, встречая счастливый материнский всхлип.

– Солнышко мое, теперь мы всегда с тобой будем вместе. Мой сынок, Матюша…

– Иди к папе, малыш, – обнимаю родных, не стесняясь проявлять чувства.

Матвей теряется в окружении столького числа взрослых. Воспитательница плачет, няня тоже… Он переводит взгляд с меня на Кару и выбирает ее. Прижимается пухлой щечкой к ее шее и шумно вздыхает. Вот и все, пора ехать.

Снег хрустит под ногами, когда мы идем по тропинке к дому. Я держу на руках сына, а Каролина – пакеты с гирляндами и разноцветной мишурой.