— Я — никак. Это сделала Ева.

— Что?!

— Каким-то чудом она пролезла через это отверстие. Она стала откапывать тебя, и тут все заскрежетало и пришло в движение. Я закричал, чтобы она оставила тебя и спасалась сама.

Рено сжал руку брата с такой силой, что на ней неизбежно должны были появиться синяки.

— Но она не послушала меня. Это невозможно представить, но ей удалось вытащить тебя из-под камней до того, как рухнула стена. Когда я добрался до нее, она все еще продолжала тащить тебя, выкрикивая твое имя, пытаясь спасти тебе жизнь, нисколечко не думая о своей.

Рено открыл рот, чтобы что-то сказать, но голос не слушался его.

— Может быть, ты действительно нашел ее в салуне, — прорычал Рейф, — но она стоит больше, чем все золото, которое вы подняли из шахты.

Закрыв глаза, Рено пытался взять себя в руки.

— Она была у входа в шахту и слышала все, что ты сказал о жуликоватой девице из салуна. После этого она в один момент умылась, надела вечернее красное платье и умчалась на своей мышастой… Только ее и видели…

Рено сжал голову руками. Он полагал, что его трудно будет ранить больнее, чем тогда, когда он услышал о предательстве Евы.

Он ошибался.

Рейф продолжал говорить, а Рено открывал для себя, какой невыразимой, какой безмерной может быть боль.

— Она оставила тебе послание, — сказал Рейф.

С кажущейся легкостью он поставил вертикально багажные сумки, которые принес с собой. Золотые слитки сползли и стукнулись о землю.

— Вот твое золото, брат. Ты можешь на него положиться.

Выражение муки, появившееся на лице Рено, заставило Рейфа пожалеть о своей резкости. Он потянулся к брату, но тот был уже на ногах и стремительно уходил от золотых слитков.

— Куда ты идешь? — спросил Рейф.

Рено не ответил.

— Как быть с золотом?

— Пусть оно катится ко всем чертям! Туда, откуда оно пришло! — заорал Рено.