— Что? — спросил Калеб.

— А эта жуликоватая девчонка из салуна… оставила хоть немного золота?

Еве захотелось также оказаться в забытьи. Земля ушла у нее из-под ног, и она стала падать.

Рейф успел подхватить ее.

— Спокойно, — сказал он доброжелательно. — Ты сейчас на пределе сил.

Ева покачала головой и ничего не ответила.

— Кто такая Саванна Мари? — спросил Калеб у Рейфа.

— Девушка, которая привыкла дразнить и сводить ребят с ума. Рено был тогда совсем молод и думал, что любит ее, — объяснил Рейф, помогая Еве выпрямиться. — А что за жуликоватая девчонка из салуна?

— Это я, — произнесла Ева бесцветным голосом. Внезапно Калеб понял, как прозвучали для Рено слова о сделке Евы со Слейтером.

— У Рено сейчас голова не варит, — грубо заявил он. — Когда он придет в себя, я вправлю ему мозги.

— Это не имеет значения, — вздохнула Ева, отворачиваясь.

— Ева, — окликнул Калеб, — погоди.

Все, что имело значение, было уже сказано. Рено мог получить удовольствие от ее компании, мог быть нежным с ней, мог делить с ней страсть; но он не любил ее.

Он никогда не полюбит ее. Любовь требует доверия, а Рено никогда не забудет, что Ева была шулершей и девушкой из салуна.

«Я понимаю, что женщинам приходится хитростью компенсировать недостаток силы. Но понимать не значит прощать.

Нельзя положиться на женщин, но можно положиться на золото.

Сладкий мой ребенок, тебе будет легче, если я стану рассказывать слащавые сказочки о любви»?

Пока все хлопотали вокруг Рено, Ева направилась в рощу и смыла с себя всю въевшуюся в кожу пыль, сожалея, что не может одновременно смыть с себя прошлое.

Да, этого она сделать не могла. Она могла лишь выплеснуть его, как грязную воду, которую она вылила из таза на камни.

Со спокойствием человека, который уже все потерял и которому поэтому нечего бояться, Ева натянула на себя единственную целую вещь — темно-красное шелковое платье с гагатовыми пуговицами и с дыркой от пули в потайном кармане, где она хранила маленький пистолет.