– Иди-иди, он тебя ждет! – загадочно торопила медсестра. – Такого мужика еще поискать надо.

– Точно! – подхватила соседка постарше. – Мой один раз приехал на выходных – считай подвиг.

Молоденькая соседка обиженно захлопала глазами и проговорила себе под нос:

– А мой работает допоздна…

Похоже, все наши сердобольные женщины так прониклись к Донскому, что возвели его в статус героя. Конечно, можно было бы вскрыть историю, как просроченные консервы и окатить всех протухшим дымком, но я не стала. Не столько из-за того, что не хотела делиться, сколько боялась, что меня начнут уговаривать. Ведь время смягчает боль, а со стороны все кажется проще. Да и наши женщины любят прощать вопреки всему.

Пусть я тоже смягчилась немного по отношению к нему, все равно боялась как огня. Его и его семью.

Я вышла в комнату посещений и обвела взглядом диваны. А где Донской? Уже ушел? Вот вам и на!

С усмешкой вышла из корпуса и задумчиво побрела по дорожкам, пытаясь понять, почему резко испортилось настроение.

Я как раз шла мимо главного корпуса, когда на парковке притормозил внедорожник. Дверь открылась и до моих ушей долетело:

– Сделай все тихо. Я никому не дам унижать Донских.

Не было сомнений в личности важного посетителя больницы – отец Донского, мрак моей жизни. Тот, кто лишил меня счастьи и чуть было не оставил бездетной. Тот, при мысли о котором меня бросает в холодный пот.

Моя рука сама собой оказалась на животе, ограждая малыша защитным жестом. Я стала медленно двигаться, так, чтобы увидеть в лицо врага. Я должна знать, кому противостою.

Недруг не заставил себя ждать. Вот только я ожидала увидеть классического злодея, мрачного, с холодной и властной аурой. В дорогом костюме,  с цепким взглядом и твердой рукой. Воображение живо рисовало его по-кощеевски худую фигуру, нос крюком и злобный взгляд из-под насупленных бровей. И мощную энергетику – как без нее-то?

Вместо этого образа я увидела пухлого старика, завернутого в одеяло. Донской старший передал что-то дрожащей рукой помощнику, чем рассыпал злодейский образ в прах. Прежде чем пассажирская дверь захлопнулась, я заметила капельницу, подвешенную к ручке над дверцей на потолке машины.

Он болен? И все равно приехал, чтобы лично разобраться со мной? Да что же он за страшный человек такой?

Неудивительно, что у Валеры еще в том молодом возрасте, когда мы впервые встретились, была непроглядная темень в глазах. Такие, как его отец, ни чужих не жалеют, ни своих.

Я потеряла своих родителей, переступив порог совершеннолетия. Но все восемнадцать лет я купалась в любви и ласке, видя в глазах мамы и папы бесконечную нежность. Именно поэтому мне было так тяжело остаться одной без опоры, когда меня так оберегали от мира.

Глядя на Донского-старшего я не могла представить, что он может смотреть даже с терпимостью. Нет. Совсем не тот тип.

Как же было зябко жить Валере в такой семье! Похоже, его отец ценил только бизнес и хватку. А что же сын? Как папаша одобрил выбор в жены наркоманки? Или душа не важна, важны лишь деньги?

– Пошли, – Внезапно меня взяли за плечи и поволокли назад.