— Стойте, — внезапно запротестовала она. — Так не пойдёт. Слишком наигранно.

— В смысле наигранно? — не поняла жена, еле сдерживаясь чтобы окончательно не взорваться.

— Для телезрителей важно поверить в происходящее, или хотя бы сделать вид, что всё, что происходит на экране похоже на правду, — поспешила объяснить редактор, поправляя затемнённые очки. — Вадим, вы слишком широко улыбаетесь и громко говорите. Постарайтесь сделать вид, будто это ваш обычным приход домой.

Мужчина озадаченно пожал плечами и забрал назад букет.

— Давайте заново.

Он вышел за дверь и вскоре снова открыл её. На этот раз его лицо было сурово как никогда, отчего букет цветов в руках выглядел нелепо. Сначала он растерянно оглядел прихожую, затем кинул беглый взгляд на оператора, на редактора, и только потом устремился к жене, томно ожидавшей его в сторонке.

— Дорогая, я дома, — вяло повторил он, протягивая цветы толстухе. — Вот, это тебе.

Женщина через силу выдавила жалкое подобие улыбки, принимая подарок от мужа.

— Как неожиданно, — выдохнула она.

На этот раз покачал головой оператор.

— Теперь не доигрывают, — тихо прошептал он.

После нескольких неудачных дублей все пришли к выводу, что лучше оставить затею с радужным приходом Вадима. Актёры из них не очень, а портить сюжет никому не хотелось. Поэтому вскоре перешли к интервью. Устроились в зале на потёртом диване. Вадим сидел на одном краю, а его жена на другом. Повсюду витало чувство супружеской небрежности.

— Расскажите о т ом, как вы познакомились, — попросила редактор, стоя за спиной у оператора.

Супруги настороженно переглянулись.

— Я её встретил на рынке. Мясом торговала, — начал Вадим, из подо лба поглядывая на жену. — Долго не могли сойтись в цене. Я привык брать грудинку подешевле, а она настаивала на том, что у неё всё домашнее, высший сорт. Чуть не поругались.

— Правда? И кто кому уступил?

— Вадим, — нервно перебила его толстуха. — Какое мясо? Я с роду на рынке не торговала.

— Ах, да. Это ж не ты была. Попутал с Валюхой с Чертаново.

Он усмехнулся, вспоминая события тех дней, и удрученно потупил взор.

— Ну ты баран, — зло прошипела жена.