Потом Доббс откинул голову и расхохотался безобразным, визгливым гоготаньем, напомнив Дину рассерженных кладбищенских ворон.
Девяносто девять Эйнштейн?
Не стыкуется. Продолжая смеяться, Доббс решительно направился к двери.
Джуди задерживалась. В небе грохотало. Огни мигнули, погрузив все в темноту на секунду дольше, чем в прошлый раз. Кассовый аппарат пискнул. Менеджер выругался.
Дин Трумэн нахмурился.
Девяносто девять Эйнштейн?
Глоток воздуха.
В ящике под землей Уайти Доббс дышал с помощью пластиковой маски. Баллон с воздухом был удобной штукой, увеличивавшей время, которое он безбоязненно мог провести под землей, однако суживавшей его жизненное пространство. Для того чтобы баллон поместился рядом, Доббсу пришлось согнуть ноги и постоянно менять положение, чтобы кровь циркулировала.
Что, если эти лощеные выпускники ошиблись в подсчетах запасов кислорода? Что, если у него уже кончается воздух или еще хуже – все эти баллоны с кислородом – хитрая выдумка. Слишком сильно отвернул крышку, вспышка – и капут.
Кроме кислородного баллона Мейсон Эванс встроил небольшой радиотранзистор в стенку гроба. Радио и кислород должны были создавать иллюзию жизни для Уайти Доббса, информируя его о времени, происходящем в мире и позволяя подсчитывать, сколько еще ему осталось. Он находился под землей тридцать девять минут.
Еще двадцать две минуты. Раз плюнуть.
Находясь на глубине в двух метрах под землей, Уайти удивлялся, как радио вообще работало. Однако приемник ловил только одну волну – Кей-Ди-Эл-Уай: «По всей стране… в любое время…». Пожалуй, это было еще хуже, чем быть заживо погребенным.
«Я могу это сделать. Двадцать две минуты. Ерунда. Ерунда. Черт, неужели это самое худшее, что они могли придумать?»
– Я за тобой наблюдал. Ты не похож на сопляков из этого гребаного города. Ты ходишь по краю. Люблю таких людей, – сказал ему Джон Эванс. – У нас своего рода братство. Может, тебе интересно?
Обычно Уайти Доббсу было наплевать, кто что думает. Но Джон Эванс – другое дело. Он был единственным в этой дыре, кто мог за себя постоять, а потому Доббс уважал его.
– Ну так как же? – спросил Джон.
У Доббса никогда до этого не было друзей, и он не ожидал, что ему уделят столько внимания.
– У нас есть обряд посвящения. Чтобы знать, на что ты способен. Этим Джон просто достал Доббса. Он уже готов был наставить на большого мальчика свой нож, но что-то во взгляде Джона Эванса остановило его, какое-то животное чувство подсказало, что, если они сцепятся, один будет мертв.
– Давайте, предлагайте, – ответил Доббс.