Минька перевел дух. В этот момент город начал стремительно меняться. Старые дома, оплывая, уходили в землю, а на их месте вырастали новые сверкающие многоэтажки. Дорога заполнилась автомобилями. За спиной у Миньки оказался зеленый парк. Оттуда доносилась музыка и человеческий шум. Минька подумал и повернул назад.

В парке было многолюдно и весело. Суровые военные трубачи играли на блестящих трубах что-то очень громкое. Дети в ярких разноцветных одеждах катались на каруселях. Их наряженные мамы сидели на скамеечках, держа в руках сумочки, воздушные шарики и сладкую вату. Все были при деле, только Минька болтался, как неприкаянный. Он обошел весь парк, — и ни разу никто не обратился к нему, даже не посмотрел на него.

На одной лужайке собрались дети, человек семь. Они о чем-то громко спорили. Минька приблизился. Самая маленькая девочка с огромным синим бантом на макушке топнула ногой и крикнула:

— Дураки! Сами сейчас увидите!

Она разбежалась, подпрыгнула, замахала по-птичьи руками и — полетела.

— Давайте же, летите ко мне! — кричала она сверху.

Ее приятели легко отозвались на призыв. Они рассыпались по лужайке и стали взлетать один за другим. Миньке захотелось проверить, правду ли говорил Мириус, когда утверждал, что любой сможет летать здесь.

Он, стесняясь, побежал по траве, неловко подскочил и — не полетел, конечно. Соврал Мириус. И наверняка не только в этом. Знать бы заранее, в чем он еще обманул доверчивого испытателя…

Минька покинул парк. Он вообще не понял, зачем понадобилось создавать это веселое место. Чего там бояться? Каруселей, что ли?

Он вышел на широкую улицу. По мостовой сплошным потоком неслись машины, по тротуарам шли пешеходы, сияли вымытые витрины, и рекламные плакаты обещали рай за деньги. Светофора не было. Дорога кольцом охватывала парк, и перейти ее не представлялось возможным: ряды машин были бесконечны. Оставалось вернуться в парк и поискать другой выход. Он повернул к воротам. Оттуда как раз выходил человек. Едва не столкнувшись с Минькой, он ломанул прямо на проезжую часть.

Минька отскочил в сторону и, сморщившись, глянул вслед самоубийце. Ни скрипа тормозов, ни предсмертных криков он не услышал. Машины продолжали свое движение, а виртуальный сумасшедший — свое. Каким-то непостижимым образом они не пересекались. Человек, не замедляя и не ускоряя хода, успевал проходить там, куда машина еще не доехала. Только он делал шаг, как очередное авто проносилось по не остывшему от его подошвы асфальту. Минька ясно понимал, — наяву такое невозможно. Но сейчас он смотрел и думал, что нет ничего легче, чем вот так перейти через улицу.

«Если Мириус собирается лечить своих психов от боязни автомобилей, зря он выбрал этот способ, — размышлял Минька. — По выходу из игры они долго не протянут: переедет первая же машина. Надо ж додуматься — внушать человеку, что по трассе можно ходить, как по бульвару!»

Тем временем отчаянный пешеход добрался до другого берега улицы. Его встретили радостными криками собравшиеся зеваки. Теперь они все смотрели на Миньку.

— К нам, сюда! — расслышал он слова сквозь шум моторов.

Видимо, придется повторять безумный эксперимент. Это его как испытателя обязанность. К тому же машины ненастоящие. Минька сделал неуверенный шаг вперед. Но шагнуть на мостовую не успел. Кто-то грубо оттолкнул его.

На сей раз счастья пытала женщина в блеклом платье. Она прошла один ряд автомобильного потока, и другой, и третий. В четвертом длинная черная машина поддела ее на капот и унесла прочь.

— У-а-а-а-у! — приветственно заорали зрители.

Они еще немного потолклись на месте, а потом разошлись, не замечая Миньки. Декорации снова изменились. Теперь это был обширный двор, окруженный кирпичными пятиэтажками. Жухлая трава, чахлые деревья. Минька пожал плечами и пошел прямо.

В тишине сверху до него донеслось шуршание. Он поднял голову. В небе летел трамвайный вагон без стекол с привязанным к крыше огромным воздушным шаром. В вагоне сидели люди. Все это сооружение легко буксировал лыжник на широких лыжах. Он делал небольшие зигзаги, и толстая веревка вилась за ним.

Минька с интересом наблюдал, комментируя про себя: «Такое только больная фантазия придумать может. Точно. Все они там ненормальные. И Мириус, и Гидеминус».