Камеры переключаются на обычную рекламу. Но Дзюнко Кагами продолжает стоять с открытым ртом. «Что-то не так?» – написано у нее на лице. Наконец режиссер обращается к ней, с трудом выдавливая слова:

– Дзюнко-тян… Ты сама поняла, что сказала? Ты сказала «Одзима»… «Одзима», а не «Тайкэй»! Хорошенько подумала – и назвала самого главного конкурента, да?

Губы Дзюнко Кагами кривятся. Рот распахивается еще шире, она закрывает его руками. Видно, как от лица отливает кровь.

Шоу продолжается. Дзюнко Кагами снова в эфире, ведет себя как невменяемая: забывает сюжет, запинается, путает слова. Я смотрю на нее, не говоря ни слова.

«Нашим, наверно, уже сообщили», – думаю я. Рекламщик агентства «Гэндай», поначалу куда-то сгинувший, снова вырастает передо мной.

– Господа «Фудзи-про»? Боюсь, что это вам с рук не сойдет.

– Не сомневаюсь, – говорю я.

Заказы «Гэндая» на рекламу напитков «Тайкэй» вылетают в трубу. А скорей всего, и не только напитков. Вся работа «Фудзи-про» для «Гэндая» накрывается медным тазом. О моей же режиссерской карьере и говорить нечего. Ровно минуту назад я лишился будущего. Что-что, а это я понимаю прекрасно.

– Сразу по окончании шоу наше руководство выезжает в компанию «Напитки Тайкэй» для принесения официальных извинений. Если есть желание, вас с госпожой Кагами мы могли бы взять с собой.

– Да, спасибо… Я сейчас позвоню своему шефу.

Я выхожу из зала, отыскиваю телефон-автомат. Застаю шефа дома и докладываю обстановку. Сперва он теряет дар речи. Потом ворчит, что это было его ошибкой – доверить такое задание «молодняку». Я ничего не отвечаю. Вешаю трубку и возвращаюсь в зал.

Дзюнко Кагами все никак не придет в себя. Мучительная паника не отпускает ее. Скорее даже, эта паника нарастает. От жизнерадостной молодой женщины, какой она была час назад, не осталось и тени. Миллионы телезрителей наблюдают ее в эти минуты. На ее лице сосредоточены все телекамеры. Уже завтра эти кадры разлетятся по самым желтым таблоидам.

Ясно как день: из передачи ее выкинут навсегда. Что ни говори, а со спонсорами полуторачасовой программы шутки плохи.

Я рассеянно гляжу вниз. Изучаю свой ожог, раскрываю ладонь. Красная нитка. После всего, что случилось, она смотрится тонкой кровавой царапиной. Поднимаю глаза. На столике с напитками «Тайкэй» белеет рукопись. Мой сценарий. Копия для Дзюнко Кагами. Я подбираю рукопись и засовываю в портфель.

Шоу заканчивается. Тишину в телестудии нарушают лишь сдавленные рыдания Дзюнко Кагами.

Начальник отдела рекламы «Напитков Тайкэй» принял нас в одиночку. Представился: Хирохиса Исидзаки, – но визитки не предложил. На прием к нему заявились генеральные менеджеры с агентами из «Гэндая», гендиректор с продюсером из телестудии, мой шеф из «Фудзи-про» и мы с Дзюнко Кагами.

Ничего докладывать было не нужно. Исидзаки смотрел телешоу с начала и до конца.

– Итак, – сказал он негромко. – Что заставило госпожу Кагами так ошибиться? И как от этого уберечься впредь? Пожалуй, это единственное, о чем я хотел бы получить какие-то объяснения.

– Во всем виновата лишь я одна, – сразу же заявила Дзюнко Кагами. Ее бледное лицо с опустевшими глазами напоминало маску театра Но. Голос звучал тихо и монотонно. – Я и моя несобранность. Это непростительно. Я слишком полагалась на свой профессионализм, и он сыграл со мной злую шутку.

– Но вы уже много раз рекламировали нашу продукцию, не так ли?