Я вынужден был признать – хотя и претендовал на обратное, – что не сделал все возможное, чтобы сплотить семью. Особенно в последнее время – разленился, зажировал и расслабился. Ну что ж, раз ребята так суетятся, сейчас я ими займусь.
– Выдержка из Первой Книги Костоправа, – громко возгласил я с крыши своего бункера, чувствуя себя малость не в своей тарелке, потому как передо мной сидело никак не менее шестисот рыл. Притащились даже раненые и больные. – В те дни Отряд состоял на службе у синдика Берилла…
Мне казалось, что период выбран удачно. Сама эмблема Отряда брала начало именно из тех времен. К тому же с нами оставались Масло и Ведьмак – живые свидетели тогдашних событий. Таким образом обеспечивалась преемственность поколений. Ребята должны были понять, что им не лапшу на уши вешают, а знакомят с историей семьи, членами которой они стали.
Аплодисментов я не стяжал. Но, кажется, говорил достаточно рьяно и доходчиво, чтобы и самый циничный из моих слушателей не счел это пустой болтовней.
У двери моей норы сидел Дрема, выказывая не больше интереса к происходящему, нежели сама дверь. Интересно, подумал я, нельзя ли привести его в чувство с помощью какой-нибудь встряски?
Разбудил меня рев Бадьи, оравшего на Тай Дэя.
– Какого черта тебе надо? – заорал я в ответ.
– Вытряхивай задницу наружу, Мурген!
Я скользнул по каменному полу и выскочил в ночь. Такой ночки я еще не видел. Объяснять что-либо не было никакой нужды.
Горели плантации Госпожи, на которых взращивались бамбуковые шесты. Загораясь, бамбук начинал выпускать огненные шары, отчего пламя распространялось еще пуще. Шары разлетались и попадали и в лес, и в развалины Кьяулуна, и в наш лагерь, хотя у ребят хватало ума и ловкости от них уворачиваться.
– Вот куда я нипочем не полезу, – заметил я.
– А вот кое-кто так не трусит, – отозвался Бадья, указывая в самое пекло. Вспышка высветила дядюшку Доя с Бледным Жезлом в руках.
– Тай Дэй! – рявкнул я. – Какого черта он делает?
– Я не знаю.
Лагерь встревоженно гудел.
– Ну и дерьмо! – протянул кто-то. – Вот так куча дерьма! Аж не верится.
– Я туда не полезу, – повторил я.
Фейерверк продолжался. Иногда шесты выпускали шары поодиночке, а иногда разряжались сразу, и тогда небо прочерчивала дугой вереница светящихся точек. Сама мастерская Госпожи находилась под землей, но, судя по всему, полыхало и там.
Ночь отступила. Стало светло как днем.
Позади меня мрак, наполнявший Врата, заклубился и стал растекаться по склону, укрываясь в ямах, лощинах и щелях. Теням происходящее не нравилось.