— Прямая трансляция с космодрома «Тюратам», — прокомментировал Митрофан Иванович появившуюся на экране картинку. Откровенно говоря, сделать это спокойным голосом ему удалось с трудом — но все же удалось.

— Вы научились по телевизору передавать изображение в цвете? — удивился Струмилин. Сталин тоже удивился, но не подал виду, а Берия — он первую пробную трансляцию успел еще вчера посмотреть.

— Это не мы научились, — ответил Неделин, — это артель «Изумруд» из Новгорода постаралась. Сейчас они готовятся к серийному выпуску цветных телевизоров, обещают в марте продажи населению начать. А вот то, что на экране — это работа Минобщемаша, конкретно — товарища Янгеля. Межконтинентальная ракета, способная донести изделия Средмаша до вероятного противника примерно за сорок пять минут. Но сейчас мы попытаемся произвести запуск искусственного спутника Земли. Спутника связи: если все получится, то через месяц у нас будет на орбите уже шесть таких спутников и мы сможем транслировать передачи московского телецентра по всей территории СССР. Теоретически, все же сначала потребуется и наземные станции выстроить.

— У нас уже есть шесть таких ракет? — поинтересовался Сталин, вглядываясь в изображение на экране телевизора.

— У нас есть уже десять таких ракет, но Михаил Кузьмич оценивает вероятность успеха процентов в семьдесят. Обещает, что через год, максимум полтора, надежность ракет вырастет до примерно девяносто пяти процентов и их можно будет принимать на вооружение, — ответил Неделин. — Однако Девятое управление считает, что запуск спутника откладывать не стоит: нужно продемонстрировать американцам, что мы их уже сейчас можем достать в любой точке планеты. Я думаю, Ирина Алексеевна лучше меня объяснить необходимость такой демонстрации…

Перед экраном телевизора собравшиеся провели больше часа: подготовка к пуску шла «по расписанию» и, по большому счету, пока ничего интересного видно не было. Поэтому разговор как-то незаметно вернулся к «проблемам здоровья». Причем теперь на вопросы Сталина отвечали «новые врачи»:

— Если не вдаваться в подробности, — первой ответила выглядящая самой молодой женщина, представленная как Ольга Чаплыгина, — для мужчин переломным является возраст в шестьдесят пять — семьдесят лет. В этом возрасте резко замедляются процессы регенерации, возрастает риск разрушения сосудистой системы, могут появиться серьезные проблемы с сердцем — но при определенной медикаментозной терапии все эти проблемы можно если не устранить, то существенно купировать. Проще говоря, если вы, Иосиф Виссарионович, будете регулярно принимать назначенные медпрепараты, то мы вас дотянем минимум лет до девяноста, причем с большой степенью вероятности с полным сохранением ясности мышления. Гюльчатай Халматовна уверена, что болезнь Альцгеймера вам не грозит, а насчет болезни Паркинсона у нас есть уже обнадеживающие результаты по части лечения. Нет, у вас ее тоже не наблюдается, но береженого, как говорится, и бог бережет.

— В роли бога, — усмехнулся Сталин, — сейчас выступает Гюльчатай Халматовна…

— А вот ни хрена, — решила уточнить Ира. — Гуля у нас хирург, а со старческими болезнями у нас как раз институт геронтологии бороться готовится.

— А вам не кажется, что создавать институт для лечении, причем когда-нибудь в будущем, одного товарища Сталина…

— А вы бы, товарищ Джугашвили, — «сердитым» голосом прервала его Ира, — постеснялись бы свои неверные умозаключения среди молодежи озвучивать, — и она показала рукой на «молодых докторов». — Вы в стране не один старик, а все предписанные ими вам медпрепараты уже массово в Союзе производятся и, по мнению специалистов из Медакадемии, по крайней мере миллиону советских стариков они уже обеспечили лет по пять дополнительной счастливой жизни.

— Ну вот, меня уже в старики записали, — повернулся Сталин к Струмилину.

— А что? Даже я не смогу назвать тебя молодым человеком, — усмехнулся тот.

— Ну, допустим, я погорячилась, — сказала Ира уже нормальным голосом. — Но в любом случае вы человек уже пожилой… смотрите: старт начинается! — И, повернувшись и Свете, тихо добавила: — не пятисотка, конечно, но тоже красиво.

Берия и Сталин молча переглянулись…

Двенадцатью часами позже Дуайт Дэвид Эйзенхауэр хмуро смотрел на Дугласа Макартура. Но от этого произносимые начальником Генштаба слова приятнее не становились. Впрочем, и сам президент США придумать хоть что-то, ситуацию хоть немного улучшающее, не мог пока, так что — по старой привычке всех политиков — постарался «возложить вину на предшественника»:

— Если бы Франклин не позволил русским создать эти концессии в Канаде…

— Да срать на эти концессии! Ну да, русские выгребают уран из пары месторождений побогаче, но и того, что осталось, нам могло бы лет на двести хватить. Проблема не в этом…

— А в чем тогда проблема?

— Проблема в том, что эта сумасшедшая тетка не блефует! Умники Даллеса подтвердили, что зарядов, подобных тому, что они показали Рузвельту на Маккензи-Кинг, у них действительно десятки, если не сотни. Аллен к тому же утверждает, что у них действительно есть и изделия раз в пять мощнее…