Лицо Вивиан смягчилось, но от него не скрылся холод в её глазах, которые впились в него. Даже после того, как она улыбнулась, он не доверял ей.

— Просто давай вместе покончим с этим списком. Это всё, о чём я прошу.

Ещё двое человек и всё. Он мог сказать Вив, что после всего случившегося он ей нихрена не был должен. Но был ли он вообще ещё способен на это, кто знает? Каждый раз, как он думал о Ричтере, а теперь и о Микки с рыжеволосой, на десять секунд ему становилось плохо.

Ашер вдохнул воздух.

— Нет.

Ну вот, на лице Вивиан не осталось ни следа любезности. Она выглядела неопрятной, не выспавшейся и сумасшедшей. И когда она вышла, то постаралась как можно громче хлопнуть дверью.

Больше она никому не причинит вреда. У неё нет на это никакой возможности, к тому же она побоится идти в одиночку. Гектор и Бобби в безопасности. Пока что.

И только когда Ашер наполовину упаковал свои вещи в сумку, он осознал...

У Вивиан всё ещё был его пистолет.

***

Ашер знал название города и улицы, но понятия не имел о номере дома. Поэтому он просто медленно ехал вдоль тротуара, вглядываясь в машины у обочины, пока не заметил белый Nissan Эвана. Он припарковался и уставился на двухэтажный дом, который был выкрашен в необычный тёпло серый оттенок. Эван там. Но хочет ли он его видеть? Не захлопнет ли он дверь прямо перед его носом? И что ему сказать?

Прости. Я не хочу больше этого делать.

Но сколько раз Вивиан за последние несколько недель говорила ему то же самое? Почему Эван должен ему верить?

Он заставил себя вылезти из машины, оставив сумку в багажнике на случай, если Эван не позволит ему остаться. Было уже поздно — кто знает, может, Бишопы уже спят. Он легонько постучал в дверь. Холодный воздух проникал под рубашку, поэтому он обхватил себя руками, чтобы согреться. И только тогда, когда он уже подумал, что никто не ответит, кто-то спустился к выходу и открыл дверь.

— Прошу прощения, — сказал Эван. — Я не был уверен, что слышал...

У него в руках была вазочка со сладостями: он, без всяких сомнений, ожидал увидеть привидений и гоблинов с мешками для сбора конфет. Но это был всего лишь Ашер с поникшими плечами, не знающий, что сказать.

Я скучал по тебе. Прости меня. Пожалуйста, не прогоняй меня.

Он, ничего не обдумывая заранее, заговорил, и первыми словами, которые сорвались у него с языка, были:

— Я больше не хочу быть чудовищем, — господи, он звучит так униженно и жалко. Он сжал челюсть и уронил голову.

Эван вздохнул и посторонился, чтобы дать Ашеру войти.