Уильям снова и снова пытался дотянуться до потолка, чтобы открыть творило, выйти и помочь маме и его чуду. Но он был слишком низким и не мог добраться до такой высоты.

Он лил горькие слезы, громко всхлипывая. Тяжелый ком застрял в горле, мешая ему издать звук. Ребенок слишком напуган, но не за себя, а за тех, кто жертвует собой ради его никчемной жизни.

"Мама. Мисс Спасительница", - эти слова крутились в его маленькой голове снова и снова, заставляя его переживать за них.

Шаги и глухие удары под землей он больше не слышал. Было тихо…До боли мертвая тишина давила, пробуждая небывалый животный страх за жизни родных.

Поняв, что его глупые попытки достать потолок смешны, он оглянулся в совершенно темном пространстве и наугад сделал шаг, надеясь найти то, что можно использовать в качестве подставки.

Он упал десяток раз, ударился несколько раз, зарабатывая новые синяки и царапины, но как слепой котенок продолжал искать то, чем можно было бы воспользоваться для исполнения его плана.

Его мучения увенчались успехом, нащупав спинку стула. Обрадовавшись своей находке, Уильям воодушевленно притянул стул туда, откуда из щелей виднелся свет от свечей.

Залез на него, открыл крышку и в ярко-зеленые глаза ударил свет, да так, что ему пришлось зажмурить их от большой яркости.

Схватил израненными руками край входа и с трудом полез вверх, ногой упираясь в спинку. Резко оттолкнув спинку, залез на пол. Стул упал с грохотом, а он, тяжело дыша, лежал спиной на твердой поверхности.

Взгляд стал суровым и, вскочив с места, погнался вслед за кровавыми следами, оставленными на полу.

Увидев кровь на стенах и на деревянном полу, он испытал странный трепет. Воодушевление или осознанность власти? Кровь и власть?

Он махнул головой, отгоняя от себя странные эмоции и чувства и, схватив кухонный нож со стола, выбежал из дома, точно зная, где сейчас находится вся деревня. На центральной площади - там обычно взрослые собирались в праздники. Мальчик был твердо намерен переступить через себя и убить всех, кто причинил вред его семье. Не важно кто это - ребенок, женщина, старик, он убьет всех и вся, если они хоть пальцем тронут его родителей и чудо.

А в это время на площади глава деревни вместе с другими мужчинами организовывал грандиозное представление для публики.

Старый глава уже предвкушал благосклонность Вайнбахов, то есть золотые монеты. За поимку трех стихийников ему много деньжат перепадет и он не мог скрывать алчную радость, выходящую из него.

- Соберем же великий костер, чтобы сжечь преступницу! - восторженно, стоя на пьедестале,воскликнул мужчина, наблюдая за тем, как граждане активно собирают ветки и дрова для убийства невинной девушки.

- Убьем же стихийника! - активно загорланила толпа, поднимая кулаки к ночному небу.

Девушка обнимала себя за плечи, жмурясь от пронизывающего до костей холода. Она совершенно одна сидела в пустом темном помещении, запертая и охраняемая двумя мужчинами с оружием. Она бесшумно, судорожно вдыхала кислород. Руки вместе с ногами тряслись от ужаса. Сжимала нижнюю губу до крови.

Скоро она умрет. И не простой смертью, а самой мучительной. Ее сожгут заживо за спасенную жизнь.

Нет. Она не жалела о спасении ребенка, она жалела, что оказалась настолько наивной. С ее стороны глупо было думать, что в деревне что-то может утаиться. Ее увидел старик, но все неправильно понял! Или он специально это сделал? Хотя, какая сейчас разница? С ней покончено…

- Неро…Неро-о… - в отчаянии она звала своего питомца, ибо только он мог ее спасти.