Они съедают салат, моллюсков, лосося, запеченного в тесте, и Тодду начинает казаться, будто он и не уходил. Вот они сидят за столом на обычных местах, ужин подан на привычных тарелках. Джоди не только одета, как всегда, но она еще и не посчитала нужным использовать хрустальные бокалы или столовое серебро, даже скатерть не постелила. Все очень вкусно, но Джоди вообще хорошо готовит. Она поставила свечи и положила салфетки, но и это было всегда.

И тут до него доходит. Джоди нарочно сделала все как обычно. Это не уникальное событие, а нечто стандартное, такое, что повторяется не раз. Она хочет, чтобы все было как всегда, ведет себя так, словно ничего не изменилось. Приготовить для него ужин – для нее привычное дело, а она всегда получала удовольствие от рутины и опиралась на нее, это залог ее счастья, основа ее бытия. Бутылка вина, приготовление пищи, домашний уют, все отклонения от привычного сценария предсказуемы, комфорт, на который можно положиться. Теперь Тодд точно понимает, что к чему. Это почти как игра.

Он виновен в том, что недооценил ее. Джоди поразительно умна в практическом плане. В ней есть притягательная ясность. Ему приходит в голову мысль, что мужчины будут обращать на нее внимание, может, уже обратили. Не исключено, что пока его не было, кто-то другой ужинал с этих самых тарелок. Возможно, что эти другие мужчины любили ее, спали с ней в их кровати, пользовались оставленными им туалетными принадлежностями. Это не особо приятные мысли, и Тодд старается унять разыгрывающееся воображение, желание вскочить и высказать возмущение, продемонстрировать, что он тут хозяин.

– А ты себя чем это время занимала? – спрашивает он внезапно.

– Ой, да знаешь, как обычно.

– А, – Тодд усаживается поудобнее. – С кем встречалась?

– Это что, допрос с пристрастием? – вежливо спрашивает она.

– Вовсе нет.

– С Элен, Джун, Элисон.

Он начинает постукивать пальцами по столу.

– Встречалась ли ты с кем-нибудь, ну, из мужчин?

Джоди широко распахивает глаза. Тодд понимает, что ее удивляет не только вопрос, но и сама идея.

– Ладно, ладно, – говорит он. – Но ты же привлекательна. Рано или поздно это произойдет. Мужчины будут тебя добиваться. Если еще не начали.

Еда у нее на тарелке лежит треугольниками: лосось, горошек, кабачок, а бороздки между ними напоминают пацифик.

– Какие мужчины? – спрашивает она. – Я и не знаю никаких мужчин.

– Ну, ха-ха, в мире их полно.

– В моем профессиональном кругу нет. В психологии одни женщины.

– Адлер, Фрейд, Юнг – мужчины, – он называет самые яркие звезды в созвездии ее профессии.

– Все изменилось. Теперь только женщины.

Тодд понимает, что ему лучше бы заткнуться, но никак не может избавиться от фантазии, что в его ванной стоит голый безымянный и безликий мужик, еще мокрый, член болтается, потом он берет полотенце, зубную пасту, оставленную Тоддом пену для бритья.