Старик проводил Мэри по коридору направо, и она вошла впустую ванную, в которой имелись лишь умывальник и туалет. Девушка принялась расхаживать из угла в угол, пытаясь сообразить, какой вопрос задать Орману, когда выйдет из ванной. «Думай! — подстегивала себя Мэри. — Он почти раскололся. Прижми его вопросами про Дианну Уорд!» Стоя перед зеркалом, она услышала, как открылась и закрылась дверь черного входа. Затем в коридоре, ведущем на кухню, прямо напротив ванной раздался женский голос. Элизабет Орман.
Когда Мэри покинула ванную, супруги были на кухне. Женщина принесла несколько пакетов с продуктами, и ректор складывал овощи в холодильник.
— Мне пора, — сказала Мэри.
Элизабет повернулась к девушке. Ректор произнес:
— Лизи, это Мэри Батлер. Она только что рассказала мне о курсе профессора Уильямса.
Коротко кивнув, женщина вернулась к своим пакетам. Мэри внимательно посмотрела на ее лицо в поисках ссадин, однако ничего не заметила. Неужели все зажило так быстро? Может, тогда в лесу она и вправду разыгрывала сцену, как предполагал Брайан?
Орман проводил Мэри к выходу, и она вернулась в машину. Нужную информацию раздобыть не удалось, но Мэри понимала, что не сможет задавать ректору вопросы о Дианне Уорд, не вызвав подозрений.
На улице наступил вечер. Мэри плюхнулась на сиденье, по щекам ударил горячий воздух салона. В конце концов она зашла в тупик. Переключив на задний ход, Мэри принялась осторожно спускаться вниз по склону. Но, выезжая на дорогу, она кое-что заметила. Гараж Ормана был открыт, горело охранное освещение. Припарковав «камри» в парке, Мэри вышла из машины, украдкой обогнула крыло дома и заглянула в гараж. Там стояла красная «хонда-цивик».
Задняя дверь машины была открыта, и Мэри увидела сложенные на сиденье пакеты. На бампере красовалась наклейка «Ученые — лучшие любовники». Едва Мэри развернулась, чтобы уйти…
— Понятия не имею, зачем она сюда приходила, — произнес женский голос, раздавшийся из двери, которая вела из дома в гараж.
Мэри пригнулась так низко, что почти скрылась под автомобилем. Женщина ни за что ее не заметит, если только не выйдет из гаража через ворота.
Пока жена ректора спускалась по ступенькам, Мэри совсем забилась под машину. Она видела ноги Элизабет, слышала стук ее каблуков, который отдавался в ушах. Женщина говорила по сотовому.
— Но почему? — продолжала Элизабет. — Не понимаю. По-моему, мы можем ее упустить.
Она вновь замолчала, внимая собеседнику. Мэри услышала второй голос, но не могла разобрать слов. Всего лишь приглушенный скрипучий мужской говор. Глубоко вздохнув, Элизабет сказала:
— Надеюсь, ты прав. Тем более сейчас… когда мы так близки к цели. Если мы ее упустим и мне придется начать все заново, я точно с ума сойду.
В эту секунду из машины выпала банка томатного супа. Она покатилась по короткой дуге и остановилась всего в паре футов от носа Мэри. Девушка отпрянула. В поле зрения Мэри возникла рука Элизабет. Не глядя под машину, женщина стала на колени и попыталась отыскать пропажу. Нащупав банку, она пальцами подкатила ее к себе и положила обратно в пакет.
— Ты прав, — говорила Элизабет. — Не стоит волноваться. Так всегда получается. Я вечно беспокоюсь о том, чего не могу изменить. Если она поедет домой, мы найдем способ ее вернуть. Если она сделает все правильно и придет в другое место, то закончим дело сегодня. Спасибо. Ты мне очень помог. Мне пора возвращаться к Эду. Мы сегодня устраиваем ужин перед нашим мероприятием, если все пройдет гладко. Знаю-знаю.
На этом Элизабет захлопнула телефон. Она поднялась по ступенькам и вошла в дом, закрыв за собой дверь. К счастью, ворота гаража остались открыты. Мэри выбралась из-под машины, а затем, пригнувшись, обежала вокруг дома и забралась в «камри». Через минуту она мчалась вниз по склону Грейс-Хилл.
Лишь спустившись с холма, Мэри вдруг вспомнила, что задержала дыхание.
Время вышло…