– Нет, – сказала я, раскрасневшись.

Уборщица была не единственной, кто обратил на нас внимание, пока мы шли по коридору. Сестры, ординаторы, врачи и даже другие пациенты махали нам, когда мы проходили мимо. Восхитительно, что Стрелок мог сказать, где мы находимся, ориентируясь только по звукам вокруг. Он по собственному опыту знал, как обостряются остальные чувства при потере одного, но я, даже оставаясь столько времени в темноте, не была уверена, что смогла бы сравняться с ним.

Палата Стрелка находилась с моей в одном крыле. Когда мы добрались до нее, энергия во мне окончательно иссякла. Я плюхнулась на один из стульев возле круглого столика, пока ноги не подломились.

– Ты в порядке? – спросил он, занимая стул напротив.

Я кивнула и тут же хлопнула себя по лбу.

– Все хорошо.

– А зачем тогда себя бить? – ухмыльнулся он. – Готова продуть мне в шашки?

Щеки снова покраснели, и я порадовалась, что он этого не видит. За последний час я покраснела больше раз, чем за всю жизнь.

– М-м, я никогда не играла, так что будет нетрудно.

После этого замечания он меня не дразнил. Мне даже хотелось, чтобы он не знал, кто я. Славно было, пусть и на краткий миг, поговорить с человеком, которому неведомы все грязные подробности моего прошлого. По крайней мере, я знала, что он не видел картинок в новостях.

Пока он объяснял мне правила игры, я гадала, как он различает фигурки, пока не заметила, что у красных шашек имеются короны, а у черных – мечи. Правила оказались довольно простыми, и не успела я оглянуться, как уже впервые в жизни играла в шашки.

– Ну что, обратил ли я тебя в фанаты «ризок»? – спросил он, съедая три мои шашки и откладывая их в сторону.

После каждого моего хода он ощупывал доску руками. Я недоверчиво смотрела на поле, гадая, как я ухитрилась походить настолько неудачно, что позволила ему съесть столько моих фигур.

– Это было вкусно. Я не знала, что шоколад в сочетании с арахисовым маслом так восхитителен.

– Они мои любимые. Погоди, еще попробуешь их с мороженым.

Я заерзала на стуле, поворачивая в пальцах одну из моих шашек.

– Мороженого тоже никогда не ела, а может, и ела, но не помню, – вздохнула я.

Вокруг было столько неизвестного. Смогу ли я вообще когда-нибудь функционировать как нормальный человек?

Стрелок не стал говорить, как это странно. Глаза его не наполнялись слезами, как мамины, когда я случайно что-то сбалтывала. Он также не выпытывал, что я по этому поводу чувствую, подобно доктору Маршалл. Стрелок просто кивнул, как будто это совершенно нормально.

Мы провели вместе час, кое-как сыграв две партии в шашки, которые я с треском проиграла, и болтая о посторонних вещах, хотя разговор то и дело прерывался. Стрелок преподал мне ускоренный курс музыки, включая мелодии с телефона. Я подобралась ближе, пораженная количеством хранившейся у него музыки. Будь у меня телефон, мне бы больше никогда не понадобился кассетный плеер.