Стефан уперся руками в тяжелую столешницу. Нет, даже если бы Лютинг, словно по волшебству, перенесся во двор замка Северин, он не причинил бы вреда девочке… Столько раз принц убеждался в его преданности. Проще поверить, что Таальвена убили или, по крайней мере, пытались. Может, и сам Торстейн причастен к этому?

Стефан зашторил окна и шагнул к стене, за которой пряталась потайная каморка. Надавив на подсвечник, он отворил скрытую дверь и осторожно пробрался в комнатушку. Здесь было темно, но будущий король отлично знал каждый закуток. На ощупь он нашарил на полке шкатулку. В ней хранился подарок Мак Тира — огромный изумруд, врученный престолонаследнику при рождении. У суеверных приморцев такой камень считался талисманом. Когда-то Лютинг оставил его брату своей невесты в знак верности.

— Если со мной случится несчастье, — сказал он, — взгляни на изумруд. Камень почернеет, когда меня не будет в живых.

Не надеясь разглядеть во мраке ни цвет, ни оттенок, Стефан все же извлек драгоценность из ларца — и чуть не выронил на грязный пол. Чулан наполнился ядовитым зеленым светом — изумруд сиял, словно пламя свечи. О таком Таальвен не предупреждал.

Принц озадаченно уставился на диковинку. Гладкая поверхность минерала оставалась холодной, мерцающее свечение то делалось ярче, то ослабевало, но исчезать не думало. С его помощью вполне удалось бы осветить небольшой погреб.

Не найдя подходящего объяснения, будущий король Северин сунул подарок друга в карман и задумчиво двинулся в кабинет. Кажется, пришло время отправиться к ведунье.

Когда он вошел в низкий пропахший дымом домик, знахарка уже ждала.

— Садитесь, ваше величество. — Она указала на грубую скамью и скрылась в глубине единственной комнаты.

Прежде Стефан бывал здесь всего раз — с Лютингом, пять лет назад. Юный Мак Тир тогда пытался объяснить, почему Изольда непременно должна стать его женой. И ему это удалось. Образы, которые увидел Северин в волшебном пламени старухи Йордис той памятной ночью, до сих пор вызывали у него дрожь.

Казалось, светлица вещуньи ничуть не изменилась: все те же пучки кореньев болтаются под низким потолком, густой слой сажи покрывает глиняную печь. Да и сама бабка выглядела по-прежнему: сухонькая, седая как лунь. Боги знают, сколько ей лет, но со знахарскими обязанностями Йордис справлялась проворно.

— Побольше чабреца. — Обращаясь к самой себе, она раскрошила над огнем сухую траву.

Очажок нещадно чадил, сладкий аромат смешивался с запахом прогорклого дыма. Спустя несколько минут у Стефана разболелась голова, но жаловаться он не стал.

— Принесли, что я просила? — наконец обернулась к нему вещунья.

В глазах ее и жестах не было желания угодить — только мудрость веков и какая-то отстраненность, словно мирские дела интересовали ее в последнюю очередь.

— Да.

Принц положил на стол мешочек с шитыми золотом инициалами — «И. С.». Изящные буковки походили на вязь в древних фолиантах. Он вспомнил, как гордилась сестра своим рукоделием.

— Они точно принадлежали девочке? — уточнила знахарка. Правителя она ничуть не боялась.

— Я привез камни из Приморского королевства, когда Изольде было семь. С тех пор она хранила подарок, будто сокровище, даже мешочек для него смастерила.

— Хорошо. Если руны по ошибке окажутся чужими, не берусь даже предположить, куда они приведут.

— Руны? — Стефан удивленно вскинул бровь. — Я думал, путь к сестре мне укажешь ты.