— Нет, — покачала головой девушка.
— Да, — склонился над ней Давен Сверр. — Не одно колдовство было снято таким образом. Если я женюсь на терновой ведьме, то наверняка превращусь в земного мужчину.
— Не соглашайся! — крикнул из своей темницы волк. — Он никогда не отпустит тебя из омута.
— Молчать! — грозно рявкнул болотник.
Его глаза стали похожи на щелочки, узкое лицо вытянулось еще больше.
— Пока этот зверь под моей защитой, но стоит мне вышвырнуть его за стены замка, и он утонет, словно слепой котенок, если до тех пор его не сожрут болотные черти!
Изольда закусила губу, изо всех сил сдерживая слезы.
— Тебе решать, терновая ведьма. Можешь провести в омуте всю жизнь в качестве узницы, а можешь стать моей королевой.
— Мне нужно подумать, — пряча глаза от угольно-черного взгляда, попросила она.
— Что ж, — хмыкнул Давен Сверр. — Размышляй до рассвета. Но не дольше, иначе твой волк очутится в болоте.
Он развернулся и пошел прочь. А дрожащая Изольда так и осталась стоять в промозглом коридоре, пока не услышала за спиной монотонный шелест.
— Я проведу вас в комнату. — Бесшумная Лотарэ указала принцессе путь.
ГЛАВА 3
СВАДЬБА БОЛОТНОГО КОРОЛЯ
Всю ночь не смыкала глаз несчастная Изольда. Теребя в руках мертвые лилии, она расхаживала по комнате в надежде решить, что же делать. Будь Стефан на ее месте, он вынул бы из ножен меч и не раздумывая бросился на болотного короля. Но у девушки не было ни оружия, ни доблести брата.
Замыкая новый круг, она вспоминала все, что когда-либо слышала о коварных болотниках. Говорили, они до безумия любят забавы, их легко поймать на слове… Представив страшное зеленое лицо, принцесса обняла себя за плечи: боязно затевать игру с Давеном Сверром. Только делать нечего, ей нужно как можно больше времени для Таальвена.
С такими мыслями девушка наконец улеглась на свою грубую лежанку и сомкнула веки. Но стоило ей задремать, как в дверь постучали.
— Рассвет, — пропела негромко Лотарэ, призраком вплывая в комнату. Голос ее звенел холодным ветерком.
— Ох, — простонала на камышовой постели Изольда.
Поднявшись, она отказалась переодеваться и поправлять прическу. Лишь приказала: