Через одну минуту мы достигаем конца улицы, которую определили конечной точкой, и останавливаемся возле дуба. Ло тяжело дышит, не столько от истощения, сколько от злости. Его ноздри расширяются, а скулы становятся неестественно угловатыми. Я вспоминаю, как повстречал его впервые.

Это было где-то три года назад.

И он смотрел на меня тогда так же раздраженно, и в его янтарных глазах было такое же «я, пиздец как, ненавижу этот мир» выражение. Ему тогда был двадцать один год. Наши отношения балансировали где-то между перепадами и стабильностью, но никогда не были идеальны.

- Ты можешь проявить ко мне тактичность хоть раз? - спрашивает Ло, отбрасывая длинные пряди светло-каштановых волос со лба. По сторонам его волосы подстрижены очень коротко.

- Если бы я замедлился еще сильнее, то мы бы просто шли пешком.

Ло закатывает глаза и хмурится. Несколько месяцев он находится в не лучшем состоянии, и эта пробежка должна была бы помочь ему избавиться от напряжения. Но она не помогла.

Я вижу напряженность в мышцах его груди, в том, как ему едва удается нормально дышать.

Он присаживается и трет глаза.

- Что тебе надо? - спрашиваю я его серьезно.

- Чертов стакан виски. Один кубик льда. Думаю, ты можешь сделать это для меня, старший братан?

Я сердито смотрю на него. Ненавижу когда он называет меня братаном. Это так чертовски унизительно. Я могу сосчитать на пальцах одной руки те разы, когда он называл меня "братом" с чувством привязанности или восхищения. Обычно он ведет себя так, словно я еще не заслужил этот титул.

Может, так и есть.

Я знал о Лорене Хейле практически всю свою жизнь и не сказал ему даже простого «привет». Я часто вспоминаю себя в пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет, когда мой отец каждую гребаную неделю спрашивал: "Ты бы не хотел познакомиться со своим братом?"

А я отклонял его предложение каждый раз.

Когда я был в колледже, то смирился с тем фактом, что никогда его и не узнаю. Я думал, что нашел покой. Перестал ненавидеть Лорена Хейла лишь за то, что он существует. Я прекратил слушать рассказы моей матери о ребенке, который попросту не имел права на рождение. Понемногу я перестал общаться с отцом, утратив с ним любой контакт, потому что не нуждался в нем.

Однако, я использую трастовый фонд. Воспринимая это, как оплату за всю ту ложь, с которой мне приходилось жить ради этого долбаного мудака.

Но в один день все изменилось. Моя идеалистичная спрячь-голову-в-песок жизнь развалилась. Во время студенческой вечеринки в честь Хеллоуина на улице началась потасовка. Я наблюдал, как четыре парня из моей атлетической команды, в которой я был капитаном, противостояли одному худощавому пареньку. Я узнал его по всем тем фото, что мне показывал отец.

Он не был таким, каким я его себе представлял. Ло не был окружен братьями из студенческих братств, разбивая пивные бутылки об их головы.

Он был сам по себе.

Его девушка вмешалась в драку позже, чтобы защитить моего брата, но было уже слишком поздно. Она пропустила ту часть, где мои друзья по команде обвинили Ло в краже дорогой выпивки из запертого шкафа. Она пропустила ту часть, в которой Ло спровоцировал парня на агрессию.