— Смотри-ка… Двенашки пулемётные подмёл кто-то. — Раздался из-за моей спины голос Молота. — Научились собирать, что ли…

— А эти от чего? — Длинные жёлтые цилиндры, на которые указала Алиса, были размером с высокую рюмку.

— От пушек с бэтров. Тридцать миллиметров.

Стараясь не наступать на человекообразные тени, я перешёл трассу и нажал на кнопку индикатора, не вынимая его из нагрудного кармана. И он сработал:

— И так теперь по всей стране… По всему миру…

— А? — По выражению моего лица девушка догадалась, что в равнодушной фразе заключался вопрос. — А… Не знаю… Но раз никто за полгода не объявился, то, наверное, везде так. — Она тоже торопливо перешла по гладкой зеленоватой поверхности и махнула в сторону заборов. — Там сейчас ещё проволока будет. Надо будет порезать. Вряд ли тут кто-то перелезал раньше.

Неожиданно без вступления за моей спиной заговорил Молот:

— У меня был паренёк в лагере, старшина-контрактник. Радист из подмосковной части одной, где-то на юге… Дальнюю связь обеспечивал. — Похоже, что старик окончательно перестал дуться на нас и вновь был готов приступить к единственному доступному ему развлечению — без устали болтать. — Прибился в мае. Весь тощий, в чирьях… Шишки уже с голодухи жрал!

— Это такой рябой который? — Поинтересовалась Алиса.

— Ага, он. Так и прозвали в итоге… Короче, мы с пацанами на него насели сразу, как подкормили — чё да как там у вас, у армейских. Может где схоронились… Может чё знаешь за склады со стрелковкой… Рябой всё поначалу отпирался… Военная тайна, все дела… Не, ну я, конечно, принципиальность уважаю, чё уж… Но он прям совсем не понял, куда попал… Еле доказали, что нет уже никакого минобороны и прочих, кто с него за разглашение спросить сможет. По факту, как выяснилось — и не знал-то ни хрена… Не больше, чем мы сами уже успели найти… Но про самое начало кой-чё интересного рассказал, конечно… Он за приборами своими как раз дежурил, как тревога по всем каналам в апреле пошла.

Сделав паузу, он явно хотел получить подтверждение того, что его рассказ слушают с интересом. И Алиса не выдержала первой:

— Ну и чего он там надежурил-то?

— А того, что пиндосы сначала на нас и китайцев подумали. Когда интернет упал, электричество обрубилось и дым этот со всех щелей полез, как вон на дамбе уже видели… И в эфире только эти гостёвские клекотания, типа тех, что серв издавал. Или скрежет, как от глушилки. Там на западе местные военные тоже чё-то без красной угрозы как-то малость деграднули умом… И, короч, подумали, что это бурятские шифровальщики между собой обмен секретными данными ведут. На бурятском. И что это наша десантура уже около белого дома высаживается с дымовой завесой. Им, дебилам, на слух что русский, что бурятский, что китайский — почти одно и то же.

— Прям уж так и одно? — Девушка вполне справедливо не поверила в байки болтливого бандита. Но не стала спорить дальше, а поинтересовалась: — А ещё кто-нибудь выходил на связь? Другие страны какие-нибудь?

— Ага. Китайцы на индусов подумали. Что это один из их языков. Их же там до едрёной матери в этой Индии… Но круче всех Корея выступила. Которая северная. Эти вообще без палева с козырей зашли — сразу по японцам отбомбились. Чисто так — на ход ноги. Правда, тоже почти ничего не долетело. Поплавилось… Да вот как эти танки — ещё на взлёте или где-то над морем.

— А корабли дальнего плавания… Космонавты… Которые настоящие… — Равнодушно воспроизвёл индикатор мои мысли. — С ними что…

— А вот щас может как раз и узнаем! — Усмехнулся старик. — Алиска! Ты до самого ЦУПа хочешь всё время вдоль канала идти?

— Да. А то заблудимся по сумеркам. Только спускаться больше не будем. Там впереди таких пересечений всё равно больше нет.

Я решил, что пора уже уточнить давно назревшее сомнение:

— ЦУП… Это же Центр Управления Полётами… Правильно понимаю…