…— Вот так и получилось, что разбежались мы с моим Майклом. Да пошел он в задницу, даже думать о нем не хочу.

— Совсем-совсем разбежались? Навсегда? — вынырнув из своих невеселых мыслей, с недоверием спросила Полина с заднего сидения.

— Ну да, развелись и все. Да надоели мне все его гулянки и стрипбары. Задолбал, козел престарелый! Пятый десяток, а у него все гормоны играют. Последнее время недели не проходило, чтобы он какую-нибудь новую бабу не привел.

— Что, прям домой приводил? — ужаснулась Полина.

— Нет, слава Богу, до этого не доходило. Но в пабе неподалеку от нашего дома у меня один бармен знакомый был, так он мне всю инфу сливал. Не бесплатно, разумеется, — усмехнулась Ольга.

— Ничего себе! Ужас, Лен, да? — потрепала Полина за плечо подругу.

Ленка раздраженно стряхнула ее ладонь и рявкнула:

— Совсем обалдела, Колобова? Я все-таки за рулем сижу, а не на дудочке играю. Ладно, шут с ним, с Майклом, с ним все понятно — кобель. Но почему ты сама-то в своем этом Нью-Йорке не осталась, или где ты там жила? У тебя же, ты говорила, в последнее время даже работа была.

— Да ну ее, эту Америку, на фиг! Знаешь, целых семь лет пыталась привыкнуть к ним, но так ничего и не получилось.

— А ты думаешь, здесь лучше, что ли? У нас, знаешь ли, денежки тоже сами собой на голову не падают, — выразительно хмыкнула Ленка.

— Оль, да ты ее не слушай, — горячо затараторила Полина, — Москва, конечно, не рай на земле, но всяко лучше, чем там! И вообще, Ленка, как тебе не стыдно, человек на Родину вернулся, а ты!

— А что я-то? — удивилась Куприянова, — просто интересно, почему это после всех восторгов такое пренебрежение. Оль, ты же сама еще пару месяцев назад, сидя у Колобка на кухне, в открытую поливала грязью Россию-матушку, а тут вдруг такие кардинальные перемены в настроении.

Ольга глубоко вздохнула:

— Ну что сказать… Не хотела признавать поражение, харахорилась, пока силы были. А недавно вдруг поняла, что сил этих совсем уже не осталось.

Она приоткрыла окошко, и в салон тут же ворвался сырой мартовский ветер. Полина сзади невольно поежилась и плотнее запахнула пальто.

— Лен, можно закурить?

Куприянова недовольно поморщилась:

— Я, вообще-то, в машине не курю, не люблю. А чем здесь заниматься думаешь? На работу будешь устраиваться? — спросила она.

Ольга неопределенно повела плечами:

— Пока не думала. А что, есть предложения? — и, не дожидаясь разрешения, прикурила изящную коричневую сигарету. Сладковатый дым ударил в ноздри Полине, и она уткнула нос в пушистый воротник. Подняв глаза, она встретила в зеркале насмешливый взгляд Куприяновой.