— Можно, Елена Сергеевна? — просунулась в кабинет секретарша.

— Да, Юля, проходите.

— Вот тут конверт, а это чай, как заказывали, — и она поставила на стол небольшой серебристый поднос.

— А это что? — удивилась Куприянова, указывая на блюдечко, на котором лежали два миниатюрных румяных пирожка.

— А это, Елена Сергеевна, мне мама испекла, — улыбнулась Юленька, — Очень вкусные, не отказывайтесь, пожалуйста! Вот этот — с курагой, а этот — с грибами. Вы же только что из министерства приехали, голодная, наверное?

— Ну, спасибо, Юля! Обязательно попробую. А что, к тебе мама в гости приехала?

— Да, на недельку. Уже послезавтра обратно в Рязань уезжает.

— Скучаешь без нее?

— Очень. Но здесь, благодаря вам и Анатолию Константиновичу, у меня работа хорошая, зарплата. А дома… — она пожала плечиками, — Ладно, не буду мешать. Приятного аппетита!

Юля тенью выскользнула из кабинета.

Лена надкусила пирожок и на белоснежный конверт выплеснулась маленькая рыжая капелька. Она старательно стерла салфеткой следы своего пиршества с бумаги. Действительно, очень вкусно. Наверное, все мамы умеют печь умопомрачительные пирожки и булочки. Ленкина мама тоже у плиты могла каждому фору в сто очков дать. Папа даже в шутку говорил, что если бы не ее кулинарные таланты, он бы точно на ней не женился. К своим шестидесяти трем годам Сергей Ильич Куприянов на маминых борщах, кулебяках и курниках наел себе кругленькое пузцо, в чем, конечно же, обвинял жену. Маргарита Георгиевна же сумела остаться такой стройной, что со спины ее частенько принимали за девушку.

— Это она специально делает, чтобы меня девки не увели! — улыбаясь и поглаживая себя по животу, бурчал отец, отправляя в рот очередную ватрушку.

Кстати, надо бы на этой недельке, съездить к родителям. Какая-то мысль промелькнула в мозгу. Стоп, кажется, есть. Мама. А вернее, ее подруга. Как бишь ее зовут-то? То ли Нина Николаевна, то ли Надежда Николаевна. Фамилия, точно, Королева. У нее сын служит на Петровке. Вот то, что надо. Она поспешно запихнула остатки пирожка в рот и набрала знакомый номер. Трубку сняли почти сразу, как будто ожидали ее звонка.

— Алло, дочь! Ну, наконец-то! Ты почему вчера вечером не позвонила? Мы с папой нервничали.

— Привет, мамуль! — пробубнила Ленка с набитым ртом.

— Ты почему так разговариваешь? У тебя горло болит, что ли?

— Да ничего у меня не болит, ма, просто я не успела пирог прожевать. У меня второй завтрак, ну или ранний обед. А по поводу вчерашнего, простите меня, пожалуйста! Мы вечером с Колобовой мотались в Шереметьево, будь оно неладно, встречать Сабурову. Помнишь такую?

— Помню, конечно. Ее, кажется, Ольгой зовут. Красивая была девочка. Но она же вроде в Америке живет. Что, в гости, что ли, приехала?

— Не, на совсем. Она вроде как с мужем разбежалась. Там какая-то темная история. Честно говоря, я в подробности не вдавалась.

— Вот это да!