— Минус три процента?
— Десять! — Отрезал Василий Павлович. — Десять и ни копейкой больше.
— Пять. Чёрт с вами. Грабители. — Проворчал Николай.
— Да помилуйте, милостивый государь. — Возмутился директор. — Ведь не просто золото, а с ханьских рудников. Его же наверняка ещё ищут.
— Так раздайте по зубным мастерам, да ювелирам.
— То не ваша беда, как я его раздам. — Ворчливо ответил Гинзбург. — Восемь и ни копейки боле не уступлю, хоть режьте меня.
— Восемь. — Николай кивнул, и протянул руку для рукопожатия, а когда Василий Павлович вложил в неё свою пухлую ладошку, прижал чуть сильнее не давая освободится. — Вы же меня не разочаруете, устраивая цирк на ровном месте? Я-то ведь тоже не один.
— Да при таких деньгах, не до цирка. — Гинзбург сморщился от боли, и с трудом выдернув руку, посмотрел на гостя. — Когда золото привезёте?
— Фургон хлебной лавки Рубальского, завтра в шесть, здесь у вашего чёрного входа.
— В восемь. — Уточнил директор
— Хорошо. Пусть будет в восемь.
7
Лучшая основа для компромисса — компромат.
Рабочий день начальника Тайной Канцелярии начинался с обработки сводок за прошедший день с мест, которые докладывали вечером по телефону, и объединяли в один документ сотрудники дежурной смены секретариата, с тем, чтобы он лёг на стол начальнику ровно в восемь утра.
И сводки эти были разными. Особенно сейчас, когда Канцелярия всё ещё разгребала завалы по делу об организации волнений на заводах. Но это были скорее приятные хлопоты. Куда хуже было бы если всё что готовил Савенков ему удалось выполнить. Тогда страну трясло бы куда сильнее и куда дольше.