– А что произошло вчера? – с напускным удивлением поинтересовался я.

– Это, конечно, не мое дело, но… У нас здесь приличный дом, и появляться в таком виде… Я-то все понимаю, но вот другие жильцы…

На мнение других жильцов мне было, если честно, плевать, но стоило дослушать, что хочет мне сказать старый абрикос.

– У других жильцов могут возникнуть претензии, если они увидят в доме человека в крови и грязи. И в чужой одежде. Я…

– Стоп! Ближе к делу. Я никого не видел, пока поднимался в квартиру, и никто не видел меня. Никто, кроме тебя, правильно?

– Правильно, но…

– И, думаю, для всех будет лучше, если об этом никто не узнает, верно? – я приобнял консьержа и сунул ему в карман куртки пятидолларовую купюру. Он расплылся в улыбке.

– Конечно, конечно, мистер… – не дав консьержу договорить, я сместил руку, обхватил его шею и слегка прижал.

– А если кто-нибудь об этом узнает – исключительно случайно, сорока на хвосте принесет, например – я буду знать, из кого следует выбить дерьмо. Мы поняли друг друга?

Лицо старого пропойцы приобрело красноватый оттенок, и я ослабил хватку.

– Кх… Кх… Конечно, мистер ван… Кх… Дер Тоот!

– Вот и отлично, – я отпустил консьержа, и нарочито беззаботной походкой проследовал к выходу, бросив через плечо:

– Удачного дня!

– Удачного дня, мистер ван дер Тоот! – прохрипел консьерж.

Вот ублюдок! Еще не хватало, чтоб меня прислуга шантажировала.

***

Машина завелась сразу же, будто застоялась в ожидании хозяина. Я за ней, если честно, тоже соскучился. Своя машина – это не на метро кататься, не в салоне микроавтобуса без окон и не на заднем сидении полицейского гравика. Своя машина – это часть дома, где бы ты ни находился. Здесь все привычно и удобно, все продумано и настроено под тебя. Я не умею ремонтировать автомобиль, мыть его предпочитаю на общественных мойках, а обслуживать – в мастерских Майка, тем не менее, я люблю свою тачку. И, судя по тому, как она мне служит – у нас это взаимно.

Прогрев двигатель, я вывел автомобиль со стоянки и влился в жиденький поток транспорта. Начать стоит с самого важного. А именно – с возвращения своих вещей. Учитывая, что консьерж о посылке не упомянул, можно смело делать вывод, что, либо портье из меблированных комнат попытался наложить лапу на мое добро, либо просто не отправил их. Я, если честно, склонялся к второму выводу.

Спустя сорок минут я припарковался у меблированных комнат на границе западных трущоб. Чумазая детвора, завидев мою тачку, тут же окружила ее, принявшись о чем-то спорить. Я поморщился. Как пить дать, стоит мне скрыться из виду, и пацанва попытается что-то открутить или и вовсе внутрь залезть. Магическая сигналка работает исправно, но меньше всего мне нужно, чтобы кого-то здесь покалечило. Отыскав взглядом самого авторитетного в этой банде, пацаненка лет двенадцати, я подошел к нему и помахал перед носом двухдолларовой купюрой.

– Что нужно сделать, мистер? – хриплым, ломающимся голосом деловито поинтересовался подросток.