Время шло, в какой-то момент огромные напольные часы, которые молодые люди обнаружили на втором этаже, огласили дом лязгающим звоном, пробив двенадцать раз и сообщив им, что наступило завтра.

– Еще пара часов – и начнет светать, – подавив зевок, сообщил Мезенцевой Коля. – Июнь на дворе, не успеет стемнеть – уже утро наступает.

– Я в курсе, – чуть сонно ответила та, но тут же встрепенулась. – Слышишь?

И верно – где-то в глубине первого этажа раздались шаги. Не скрип рассыхающейся паркетины, не странный ночной шорох, а именно шаги. Причем тот, кто ходил, не сильно и скрывал это. Мало того – вскоре скрипнула дверь, и, судя по звуку, как раз та самая, что вела в бальную залу. Очень у нее примечательный скрип был, словно младенец плакал.

– Не зря приехали. – Коля достал из наплечной кобуры пистолет, тихонько снял с предохранителя и дослал патрон в ствол. В эту поездку он табельное оружие все же прихватил, поскольку больше верил в то, что это пошаливают живые люди, а не обитатели Ночи. – Пойдем поглядим. Жень, только сразу стрелять не начинай, очень тебя прошу!

– Не дура, – огрызнулась девушка, тоже уже доставшая оружие. – Сначала два предупредительных в воздух дам, как положено.

– В потолок, – немного неуклюже пошутил Нифонтов. – Но лучше обойтись и без них, все-таки это музей. Увидит бабуля по возвращении две новые дырки, и все, по новой ее в больничку везти придется. Если это какие-то местные ухари, то просто шуганем их для начала незамысловато, без пальбы. Вряд ли это матерые уголовники, скорее всего обычная «синева», которой лишь бы на бутылку наскрести. Вчера их смотрительница спугнула, вот они сегодня и вернулись, думают, что здесь никого нет.

Коридор был пуст, всюду царила темнота, и только из-под одних дверей пробивался свет, тех, что вели в бальную залу.

– А там-то что стырить можно? – озадачился Коля. – Разве что паркет с пола отколупнуть.

– Да какая разница! – азартно шепнула ему напарница. – Давай уже! Или, хочешь, я первая могу пойти.

– Не лезь поперек батьки в пекло, – посоветовал ей Нифонтов, распахнул двери и шагнул вперед, громко произнеся: – Московская полиция, всем стоять на месте!

На самом деле все получилось совсем не так, как планировалось, и если бы те, кто находился внутри помещения, задумали пустить в ход оружие, то шансов уцелеть у Коли почти не имелось. Все дело в свете. Он оказался настолько ярким, что оперативник, шагнувший из темного коридора, на мгновение ослеп. А с другой стороны, чего ему не быть таким? Две огромные люстры, в каждую из которых было вставлено не менее полусотни свечей, да шандалы, расставленные вдоль стен и тоже сияющие десятками огней, – тут любой ослепнет.

Если еще добавить сюда блеск драгоценных камней, которые были вставлены в серьги, кольца, диадемы и колье дам, а также перстни и ордена кавалеров, что этих дам кружили в танце, то сияние выйдет совсем уж невозможное.

Вдобавок Коля на секунду еще и оглох, поскольку оркестр, расположившийся на примеченном им вечером балкончике, играл невероятно громко.

Но не настолько, чтобы он не услышал того, как за ним захлопнулись двери, ведущие в залу.

– Полиция? – громко изумилась немолодая дама с веером в руках. – Это в какой же сыскной части вы несете службу? И где ваш мундир, не парадный, так хоть повседневный? Мой покойный супруг был дружен с прокурором Московской судебной палаты, потому, молодой человек, я знаю, как должен выглядеть полицейский. Да и молоды вы крайне! Какой у вас чин? Поди, коллежский регистратор? Или уже сдали экзамен на коллежского секретаря? Так по какому праву…

Коля смотрел на величественную даму, отчитывающую его словно мальчишку, разве что только не разинув рот. Она была до одури настоящая, его нос ощущал запах пудры и лаванды, а веер, которым она крутила, что твой ниндзя нунчаками, чуть не задел его по носу.

Мало того – за происходящим с интересом начали наблюдать несколько человек, стоящих неподалеку, среди которых обнаружились юноша в длинном зеленом сюртуке, чуть пьяненький вояка с саблей на боку и несколько довольно молоденьких девиц в длинных платьях. Они еще и хихикать начали, переговариваясь и поглядывая на моргающего Нифонтова.

– Вы меня слушаете? – веер с треском стукнул Колю по плечу. – Нет, это положительно редкостная дерзость! Я завтра же напишу письмо обер-полицмейстеру, благо мой покойный супруг и с ним был знаком. И вас примерно накажут, да! Извольте назвать свое имя, и немедленно!

Коля рукой нащупал за хлопнувшиеся двери и толкнул их от себя, испытывая большое желание покинуть это странное место. Результат не воспоследовал. Он повернулся к негодующей даме спиной и с силой повторил то же движение. Увы и ах, ничего не изменилось.