Когда твой отец – специалист высшего разряда и его фамилия известна далеко за пределами родного города, ты сталкиваешься с двумя вещами: гордость за своего родителя и одиночество подростка.
Каллин-старший мог месяцами отсутствовать дома. Погрузившись в очередной проект, он жил на стройке, боясь оставить свое «детище» без присмотра. Поэтому Нейт чаще всего жил в полном одиночестве и довольно рано научился заботиться о себе. Общение с отцом сводилось к телефонным звонкам и редким сообщениям. Он никогда не жаловался. Это был способ отца пережить потерю горячо любимой жены.
Стандартный вечер – разогреть нехитрый ужин, вторая порция которого, приготовленная для отца, чаще всего отправлялась обратно в холодильник. Он всегда планировал вернуться вечером домой, но почти никогда не возвращался. Немного времени перед телевизором, уроки и сон. Сегодня парень планировал отправиться в постель пораньше, желая хорошенько выспаться перед новым днем.
Однако Нейт спал тревожно. Первый день оказался насыщенным, и слишком много новой информации пыталось уложиться в голове. Во сне он, то плутал по коридорам школы, то проваливался в темноту, то оказывался в школьном дворе и как заколдованный следил за ленивыми размеренными движениями руки Рикса. Потом Нейт перевел взгляд на его лицо и, встретившись с черными, как уголь, глазами, резко проснулся.
Нейт не нашел Джона на школьном дворе и с ужасом осознал, что придется самому искать класс географии. Хорошо, что до урока было ещё добрых сорок минут.
Идя по центральному коридору первого этажа, он рассматривал витрины с различными школьными наградами. Как и говорил Джон, главной звездой здесь был Адам Моррисон. Рыжеволосый, невысокий, в очках с тонкой оправой и правильными чертами лица, он вовсе не выглядел книжным червем. Только взгляд немного отсутствующий – видимо решал в уме какую-то сложную теорему, даже когда его фотографировали для доски почета. Имя Адама было на каждой второй награде. Везде, кроме спортивной секции.
В Белфью уважали два вида спорта: плаванье и бейсбол. Тут было множество фотографий команд школы. Некоторые были постановочными, где ребята стояли как по струнке, подтянутые, улыбаясь точно в камеру. Некоторые сняты во время соревнований и тренировок. На них можно было увидеть всю палитру эмоций: ликование во время забитого очка, напряжение на финише и боль отстающего. Эти фотографии были более живые, яркие, хоть и порой не такие четкие.
Взгляд Нейта, как магнитом, притянуло фото одного из бейсболистов. Короткая стрижка, ухмылка и острый взгляд. Мейсон Рикс. Фотография была черно-белой, но Нейт мог поклясться, что у него были угольно-черные глаза, а в руках поблескивала зажигалка.
На урок он пришел вовремя. Процедура знакомства с новеньким никогда не была приятной, но в этот раз было ещё хуже. Учитель, молодая, громкоголосая мисс Джонос, превратила ее в очень длинное мероприятие, во время которого на него пялилось двадцать пар глаз. Она задавала кучу вопросов о семье, прошлой школе и увлечениях Нейта, а он пытался отвечать как можно быстрее и короче, молясь об одном, чтобы Джонос была единственным столь любопытным преподавателем, ведь впереди ещё шесть уроков.
Наконец заняв свое место, парень бросил рюкзак к ножке стола и с облегчением вздохнул.
В кармане завибрировал телефон.
Это был Джон. Нейт был очень рад, когда узнал, что друг тоже учится в Белфью. Он перевелся за год до Нейта и уже успел хорошо освоиться. Они дружили в старой школе, до того как отец Джона получил повышение и их семья переехала в Мэн. У них даже совпадало шесть предметов из десяти, а значит, Нейту не придется часто оставаться одному на новом месте.
Отложив телефон, он сосредоточил свой взгляд на карте штатов, мысленно отмечая крестиком те, в которых уже побывал.
«Это будет последний», – пообещал он себе.
На химию Нейт опоздал. Кабинет оказался в конце узкого коридора за очередным огромным шкафом-стендом, в котором организовали выставку старинного лабораторного оборудования и парень увлекся его изучением. Опоздать в первый день было еще хуже, чем пройти через официальное знакомство. Нейт сделал самое виноватое лицо, на которое был способен, и заглянул в класс.
Кабинет был разделен на две части пластиковой перегородкой. В одной части комнаты находились учебные парты, а другая была для лабораторных работ и обставлена самым лучшим оборудованием, блестевшим стерильным пластиком и отполированным металлом. Нейт чуть не присвистнул от увиденного. В прошлой школе ученикам приходилась смотреть в один микроскоп по очереди, а пробирки были мутные от сотен прошедших в них химических реакций. Школа Белфью же не скупилась – ее ученики не раз побеждали на крупных выставках и ездили со своими научными работами на международные конференции.
– Простите за опоздание. Я ещё плохо ориентируюсь. Я Нейт Каллин.