Глаза закрылись, и Борис замолчал. Однако теперь он просто спал. Пусть тяжёлым и болезненным, но — сном. Я откуда-то знал, что жизни его больше ничто не угрожает. Пока.

Я огляделся, увидел кресло у стены. Отнёс туда Клавдию. Кристина осталась на месте, присела на край кровати великого князя — явно не соображая, что делает. Впрочем, обстановка здесь уже была — неформальнее некуда, так что вряд ли ей прикажут отрубить голову за такую вольность.

Усадив Клавдию в кресло, я пощупал ей пульс, проверил дыхание. Жива… Ей бы ещё от кого-нибудь взять энергии для восстановления. Но, к сожалению — точно не от меня. Я ощущал себя выжатым лимоном, по которому проехал танк.

— Он жив? Жив?..

Я, присев на подлокотник кресла, повернул голову. Император поднялся с пола. Ухватившись за спинку кровати, встал. Он переводил взгляд с лица сына на лицо Кристины. Возможно, принял её за Клавдию — скорее всего, в голове у него сейчас стоял такой туман, какого и в Изнанке не увидишь.

Кристина только и нашла сил, что кивнуть. Император с тяжёлым вздохом облегчения провёл ладонью по голове Бориса.

Трое людей в халатах тоже начали приходить в себя. Шевельнулась в кресле и Клавдия.

— Костя… — прошептала она. — Как ты здесь очутился?

— Даже не знаю, стоит ли рассказывать, — честно признался я.

Мне требовалось время на размышления. И требовалось понять, что реально произошло в Академии, пока я прохлаждался в Изнанке. Куда делась Луиза, и всё такое прочее.

— Я ничего не вижу, — пробормотал мужчина в халате — тот, что находился ближе всех к императору, стоя на коленях.

Он то закрывал лицо ладонями, то отнимал их, крутя головой. Рядом с мужчиной на полу лежало золотое пенсне — должно быть, слетело, когда падал. Лица мужчины я не видел — он оказался спиной ко мне.

Клавдия попыталась встать навстречу мужчине. Я положил руку ей на плечо и толкнул обратно в кресло. Она не нашла сил сопротивляться.

— Простите меня, господин Юнг, — пробормотала Клавдия слабым голосом. — Я пока недостаточно искусна, забрала у вас слишком много… И у вас, и у других… Зрение должно восстановиться.

Господин Юнг с силой потёр ладонями лицо — так, будто надеялся стереть с него что-то, мешающее видеть. Однако быстро взял себя в руки. Повернулся на голос Клавдии, постарался ей улыбнуться. Теперь я его разглядел. Подумал, что даже не зная о профессии, догадался бы, что передо мной врач. Было в его широком добродушном лице что-то обнадеживающее.

— Вы у меня ничего не забирали, милая, — мягко сказал господин Юнг. — Когда я понял, что нахожусь на пределе, я отдал вам остатки энергии сам. Так же, как вслед за мной отдали свою энергию другие. Вам совершенно не в чем себя винить. Я понимал, на что иду, и чем мне это грозит.

Клавдия прищурилась — как будто у неё тоже начались проблемы со зрением.

— Ох… Простите, — вновь извинилась она. — Конечно, господин Юнг. У меня так всё смешалось… Право же, я сама не своя.

Двум другим людям в халатах — вероятно, тоже целителям — повезло больше, чем Юнгу. Один их них помог подняться врачу, другой подошёл к Императору. Последний выглядел абсолютно убитым. И вряд ли дело было лишь в одном истощении. Он, сидящий на кровати рядом с сыном — которого только что буквально вытащили с того света, — понимал, что это не конец. Что приступы будут повторяться. И что уже следующий, возможно, станет последним.

У меня детей никогда не было. А если бы были… Меньше всего на свете я хотел бы оказаться на месте императора. Пусть даже он управлял самой могущественной на Земле державой.