– Не такая уж и великая цена свободы.

– Все равно, будь осторожна. Я пойду с тобой.

– Нет-нет-нет, я должна это решить сама. Сейчас только тебя заброшу в больницу и поеду к ней. И не думай возражать. Тебя должен осмотреть врач.

– Когда я тебя увижу вновь? – почему-то Энтони ощущал, что это прощание и он видит Ниту в последний раз.

– Я не знаю. Я слишком многим людям в своей жизни приношу неприятности. И тебе тоже стоит держаться от меня подальше. Это в твоих же интересах.

– Меня не запугать всякими старыми проклятиями, – Энтони взял Ниту за руку и крепко ее сжал, – Если бы я боялся за себя, еще бы после нашего разговора на винограднике оставил тебя и себя в покое.

– Я знаю. И очень верю, что наша встреча была не просто так, – одинокая слеза прокатилась по щеке Ниты. Энтони смахнул ее ладонью и нежно поцеловал девушку. Горько-сладкий поцелуй прощания с привкусом соли на губах

– Даже если ты убежишь, я тебя найду. Всегда находил, – прошептал Энтони и вышел из машины.

Пентхаус Повы Погок казался особенно холодным и большим. Нита не питала иллюзий относительно мадам, и сейчас была готова к любому исходу. Нита стояла напротив Повы Погок посреди огромного зала с шахматным полом и понимала, что ее визави в любой момент может сделать шах и мат. Партия была практически сыграна. И уже заведомо проиграна.

– Забирайте, всё, что вы просили. Картина и этот чертов сборник. Надеюсь, теперь вы отстанете от меня и моих близких.

– Хм, ну зачем же так грубо. Разве вы не хотели славы, признания? Я бы могла вам все это дать. Стоит только согласиться.

Пова указала на две картины на стене, которые нарисовала Нита.

– Согласиться на что? Нет. Я поняла, что мне уже все это не нужно. Да, наверное, и не было нужно никогда.

Пова не двигалась, она пристально изучала Ниту, словно видела ее впервые.

– Признаться, я рада, что вы приняла верное решение.

– Это вы о чем?

– Скоро сами все поймете. Теперь я могу уйти и быть наконец-то свободной. Как впрочем и вы, Нита. Зависеть от чего-то или кого-то, быть связанным по рукам и ногам – худшее из возможных наказаний. Особенно, когда оно длится целую вечность. Разве не так?

Мадам Погок выглядела так, словно действительно сбросила тяжкие оковы. Она подошла к Ните и взяла предложенные дары. Затем остановилась возле камина, где вовсю плясал огонь. Легко прошлась пальцами по зеленому бархату книги, дотронулась до полотна. И одним махом швырнула все это добро в горящий камин. Огонь благодарно проглотил пищу и подпрыгнул вверх, разлетаясь яркими искорками.

Нита охнула от выходки Повы, буквально сдерживая себя от порыва броситься спасать образчики настоящего искусства. Порочного, темного, но искусства:

– Что вы творите? Это же шедевры! Это достояние культуры? И ради этого мне пришлось пережить весь этот кошмар? Чтобы вы просто сожгли картину и книгу?