Джини удивленно посмотрел на нее, а потом улыбнулся и чмокнул ее в лоб.

— Ну, разумеется, не только обедать. Могут ведь у старых добрых друзей возникнуть общие интересы!

— А ты обещаешь вести себя хорошо и проявлять осторожность?

— Осторожность?

Она застегнула свою шерстяную кофточку и пояснила:

— Это слова одного из тех французских дипломатов. Я не стала сейчас упоминать эту фразу, потому что и мне самой она показалась несколько нелепой. Какая- то недосказанность, что ли.

— И что же? Проявлять осторожность к ее цепным псам?

— Нет, дело гораздо сложнее. Когда я выудила у этого дипломата все сведения, касающиеся миссис и мисс Сэмпл, он вдруг спросил, кто же так ими интересуется и не пахнет ли тут близкой свадьбой. Я ответила, что сомневаюсь в этом, и вот тогда дипломат выдал буквально следующее: «Если кто-то вдруг задумает жениться, предупредите его насчет танца». То ли я плохо расслышала, но была настолько ошеломлена, что даже не переспросила.

— Танца? Это еще что за чертовщина?

— Понятия не имею. Я же говорю — чушь какая- то. Но я подумала… может быть, это тебе о чем-нибудь скажет. На всякий случай предупреждаю.

Джини взял ее под руку и расхохотался. Его смех, гулким эхом отразившись от стен, прозвучал неестественно.

— Милая моя Мэгги, — заговорил он наконец. — Самой непростительной глупостью с моей стороны было бы жениться на Лори Сэмпл, а тем более — на ее матушке. То, как она вела себя вчера, дает мне все основания полагать, что мы с ней вообще больше никогда не увидимся. Так что оставим в покое эту историю и особенно какие-то загадочные танцы.

— Ну, не знаю, — пожала плечами Мэгги. — Ты мне всегда представлялся этаким отцом семейства с кучей детишек и огромным загородным домом.

— И чтобы рядом со мной находилась эта Лори Сэмпл? Да ты шутишь!

— Ничего-ничего. В один прекрасный день тебе самому захочется осесть где-нибудь за городом и обзавестись семьей. Только раньше мне почему-то верилось, что рядом с тобой окажусь именно я.

Джини застыл на месте, не зная, что и ответить. Порывистый ветер растрепал его кудри. Природа щедро одарила Джини внешностью. У него было твердое и решительное лицо — лицо истинного политика. Однако, подобно всем демократам, Джини мог в зависимости от обстоятельств казаться и агнцем божьим.

— Мэгги… — начал было Кейлер, но девушка замотала головой и, резко повернувшись, быстро зашагала прочь.

Сделав несколько шагов, Мэгги остановилась и тихо произнесла:

— Впрочем, это не важно, главное, чтобы все, что ты делал, шло тебе на пользу и приносило радость.

А потом перешла на другую сторону улицы и вскоре скрылась из виду, оставив Джини в одиночку наслаждаться величием выбранной профессии.