Он натянуто улыбнулся.
– Это никогда не имело отношения к нашим желаниям, а всегда было необходимостью. И если мы этого не сделаем, возникнет слишком много подозрений.
Мое сердце заколотилось.
– Я буду твоей супругой только по титулу?
Он склонил голову.
– Ты ожидаешь чего-то еще? Думаешь, что мой интерес пересилит здравый смысл? Особенно после того, как я узнал о твоем предательстве?
Дыхание обожгло мои внутренности.
– Я ничего от тебя не жду. Прощения или понимания. Просто хочу иметь возможность…
– Возможность чего? Объясниться? Нет необходимости. Мне известно все, что мне нужно знать. Ты была готова пойти на все, чтобы спасти свой народ. Я это уважаю. – Выражение его лица было так же сурово, как сомкнувшиеся вокруг меня стены. – И также уважаю то… как далеко ты была готова зайти, чтобы исполнить свой долг. Но ради чего? Любовь никогда не обсуждалась.
Я это понимала. После всего, что ему пришлось пройти. Я просто не желала признаться в этом самой себе. Я искала не любви. Об этом речи не шло. Тем не менее трудно было говорить о том, чего я хотела. Слова так просты, что многие принимают их как должное.
– Дружба, – прошептала я. Горло затопило жаром. – Я говорила о дружбе.
– Дружба? Даже если я думал о ней, то никогда не имел в виду тебя. Я никогда не смогу тебе доверять. Буду подвергать сомнению каждую мысль или действие. Тебя же воспитывали и готовили быть такой, какую я, по твоему мнению, хочу. Ты просто сосуд, который был бы пустым, если бы не искра жизни.
Я отшатнулась, тело оцепенело.
Глаза Никтоса ярко вспыхнули, и он отвернулся от меня.
– Как я и сказал, ты будешь в безопасности. Ты станешь моей супругой только по титулу, как, полагаю, планировал для тебя мой отец. Вот и все. Больше обсуждать нечего.
Глава 41
На следующее утро я сидела перед незажженным камином, уставившись на обгорелые щепки, и рассеянно потирала ладонями колени. Мои выстиранные бриджи принесли вместе с завтраком. Это сделала Давина, и она почти ничего не сказала. Не представляла, нормально ли это для нее или она услышала правду, несмотря на приказ Никтоса.
Хорошего было только то, что вместе с едой, к которой я почти не прикоснулась, принесли нож для масла. Такой нож не причинит серьезного вреда богу, но, уверена, смертному от него не поздоровится. Так что я стащила нож и сунула в сапог.
Я плохо спала прошлой ночью, даже после зелья. Еда не вызвала у меня интереса.
Я вспомнила, когда последний раз ощущала такую же пустоту. После того, как приняла снотворное. Дело не только в Никтосе. Но и в правде, которая мне стала известна о Колисе. В угрозе, которую представляю для Страны теней. Во мне. В Тавиусе и Норе, лорде Клаусе и всех остальных. В том, как я скучаю по Эзре и сиру Холланду. Хочу сказать маме, что Гниль возникла не из-за меня. И в том… как сильно желаю, чтобы Никтос был Эшем.