Патрульный объезд я совершал не впервые: многие бандитские группировки считали южный Бомбей лакомым кусочком и пытались отвоевать его у Санджая. Мы часто отправлялись в ночной дозор, предупреждая внезапные нападения конкурентов; восемь мотоциклистов, разбившись на две группы, охраняли территорию по четыре часа, а потом сменялись.

Драконья пасть Города семи островов по величине схожа с Манхэттеном. За четыре часа мы объезжали ее десятки раз по запутанной сети узких проулков, связывающей широкие городские магистрали. Мы часто останавливались и заговаривали с горожанами – в борьбе с врагами помогали любые слухи. Вдобавок мы вели войну на своей территории, что давало нам значительное преимущество. Наблюдательность стала нашим козырем. Местные жители доверяли нам примерно в той же мере, что и полицейским, однако помогало и это. Впрочем, после убийства Фардина полицейские объявили временную амнистию, позволив людям Санджая носить оружие.

Осведомители Дидье сообщали, что «скорпионы» пытались разжечь в южном Бомбее религиозный национализм, именовали себя патриотами, а Санджая называли предателем и грубой силой намеревались захватить территорию, надеясь на поддержку и помощь полиции. Копы обязаны были немедленно реагировать на любые проявления религиозной розни, что предоставило Дилипу-Молнии прекрасную возможность скооперироваться с людьми Санджая: они платили больше, чем приверженцы патриотических взглядов. Дилип организовал регулярные полицейские патрули на джипах, заявляя, что «скорпионы» нарушают общественный порядок.

Временное перемирие всеми воспринималось с трудом. Жестокости полицейских можно было не бояться, но с ней правила игры были привычнее и понятнее. А когда полицейские превращаются в союзников, пусть и на время, игру пора менять.

У светофора рядом с нами остановился полицейский джип с улыбчивыми копами. Они перекинулись с нами парой дружелюбных фраз и уехали. Странно было думать, что еще недавно в этом самом джипе те же копы могли избить любого из нас.

Наконец мы закончили объезд, не обнаружив ничего подозрительного, и остановились в Тардео, неподалеку от мечети Хаджи Али, у перекрестка на Педдер-роуд, – именно отсюда начинались владения Санджая, занимающие весь юг полуострова, от моря до моря. Мечеть стояла на нейтральной территории, куда беспрепятственно приходили все бомбейские бандиты, даже из враждующих кланов.

Мы оставили байки на заправке по соседству, и Абдулла повел нас по узкой тропке на остров, к гробнице Хаджи Али. Все мы не раз совершали ритуальное посещение могилы святого – своеобразное паломничество перед сражением. Некогда Хаджи Али, богатый бухарский торговец, роздал все свое имущество беднякам и отправился в Мекку. Путешествовать в пятнадцатом веке было непросто, но он с котомкой на плече обошел полмира и многому научился. В конце концов он, человек с прекрасным вкусом, обосновался в Бомбее и прославился святостью и смирением. Однажды совершая ежегодный хадж, он умер, а корабль, на котором везли тело Хаджи Али, затонул, но гроб чудесным образом прибило к бомбейским берегам, где святому и возвели гробницу. В прилив узенькая тропка, ведущая на остров, скрывается под водой, будто Хаджи Али ненадолго покидает наш грешный мир, чтобы отдохнуть и набраться сил для защиты прекрасного города.

В ту ночь море отступило от тропы, только налетали резкие порывы холодного ветра. Пятеро бандитов молча шли к островной гробнице, а лунный свет чертил длинные тени на неподвижном зеркале воды. По обеим сторонам тропки обнажились округлые валуны, облепленные мокрыми черными водорослями. У гробницы курились толстые пучки благовоний, наполняя воздух благочестивыми ароматами.

В тот раз я шел по тропке не для ритуального поклонения гробнице святого, хотя мои спутники отправлялись туда вспоминать прошлые прегрешения, молить о прощении и готовиться к жестокой битве. Однако я делать этого не стал.

Я думал о Карле, о нашей ссоре, о нашем прощании.

Я не гадал о том, кто именно объявил награду за мою жизнь, – длинный список врагов от раздумий не уменьшится.

– Ты даже не спросил, кто тебя заказал, – заметил Абдулла, когда мы вернулись на каменистый берег.

– Если выживу, узнаю, – равнодушно сказал я.

– А почему сейчас не хочешь?

– Потому что если узнаю, то попытаюсь с этим типом разобраться. А разбираться легче, когда за мной перестанут охотиться.

– Тебя ирландец заказал.

– Конкэннон?

– Да.

Я рассмеялся.

– Рад видеть тебя в хорошем настроении, – улыбнулся Рави, держась позади с Шахом, Команчем и Дылдой Тони.