— Не помню, сколько мне было лет, когда отец впервые рассказал о Йозефе Шульце, но все детство я слышал о его судьбе и выборе, который он сделал. Йозеф Шульц служил для моего отца идеалом, образцом для подражания. И я помню, что каждый раз, слыша имя этого человека, я все больше убеждался, что добрые мысли — это, разумеется, хорошо, но настоящая доброта рождается только там, где начинается действие.
Софиты слепили глаза. Он видел только сидевших в первых рядах, но знал, что зал полон. Собрание незнакомых людей, которые, как один, затаив дыхание, ждали его слов.
— Кто же этот загадочный Йозеф Шульц? Кому-нибудь из вас знакомо его имя?
Он заслонился от света ладонью. В первом ряду, ближе к краю. Он заметил ее уже давно и теперь пользовался случаем, чтобы разглядеть в мельчайших подробностях. Красивые точеные черты лица. Блузка из блестящей ткани обтягивает округлую грудь, пышность которой пытаются сдержать доблестные пуговицы, но тщетно — кое-где застежка слегка расходится, открывая темную манящую впадинку. Он опустил руку.
— Во время Второй мировой войны молодой Йозеф Шульц был солдатом немецкой армии. Двадцатого июля сорок первого года он вместе с семью боевыми товарищами находился в местечке Смедеревска Паланка на Восточном фронте. Партизанское сопротивление досаждает немцам, и его необходимо подавить. Лето в разгаре, пора сенокоса, отряд Шульца отправили на обычное, как им кажется, задание.
Ян-Эрик Рагнерфельдт стоял не шевелясь. Резкое движение могло разрушить созданное им настроение. Он действовал все более умело, опыт внушил ему веру в себя, и теперь он мог выстраивать ход выступления по своему желанию. Привилегия успеха. Чем больше уверенности, тем больше харизмы. Переместив взгляд, он посмотрел ей в глаза. Сделал выбор. Именно она спасет его на сегодняшний вечер. Он продемонстрировал это так откровенно, что она не могла этого не заметить. Она избрана. Он ощутил приятное волнение оттого, что он на сцене и власть выбирать у него, ей остается лишь подчиниться.
— После короткого марша, однако, выясняется, что нынешнее задание отличается от тех, к каким они привыкли. Йозефа Шульца и его отряд останавливает офицер.
Она потупила глаза. Поздно. Она себя выдала. Лукавая улыбка уже доказала, что ей нравится его внимание. И, как все прочие женщины на его пути, она не устоит перед его властью.
Игра началась.
— Местное население занято на сенокосе, надо успеть запастись на зиму, потому что даже во время войны людям нужно есть, а значит, нужно выполнять рутинную работу. У одного из стогов, сложенных в это утро, выстроены четырнадцать человек в штатской одежде. Руки у всех связаны, на глазах повязки. И Шульц с товарищами внезапно понимают, что им предстоит выступить в роли карательной бригады.
Женщина сопротивлялась, не хотела становиться легкой добычей.
Она перестала смотреть ему в глаза, уцепившись взглядом за какой-то предмет поблизости.
— Униформа, которую носят эти восемь юношей, обязывает их выполнить приказ и убить четырнадцать невинных людей.
Кто-то кашлянул. Ян-Эрик с раздражением заметил, что созданная им магия нарушена. Судя по движению в зале, несколько слушателей поменяли позу. Но тут женщина вновь посмотрела на него. На этот раз увереннее, и связь была установлена. Двое из трехсот присутствующих в зале знали, что между ними есть контакт. Ожидание, вызов. Физическое влечение.
Которое невозможно удовлетворить.
— Семеро из восьми солдат не сомневаются, они готовы выполнить приказ и занимают позицию. Но Йозеф Шульц внезапно понимает, что не может выстрелить. В гробовой тишине его оружие падает на землю, он медленно идет к стогу сена и занимает место среди приговоренных к смерти.
Ян-Эрик включил слайд. На экране позади сцены появилось черно-белое фото события, которое разыгралось шестьдесят пять лет назад.
— Возможно, никто бы не вспомнил о Йозефе Шульце и его героическом выборе, если бы один из его товарищей не запечатлел это на пленке. Что заставляет человека сделать выбор, подобный тому, который сделал Йозеф Шульц? Какое качество отличало его от остальных членов немецкого патруля? Тех, кто, не задумываясь, убил не только четырнадцать незнакомых гражданских лиц, но и своего товарища Йозефа Шульца?
Наступила тишина. Ян-Эрик неторопливо сделал глоток воды. Женщина не спускала с него глаз ни на мгновение, и он упивался этим. Рядом с ней не было мужчины, но это не означало, что его нет совсем. В провинции литературные вечера посещают по большей части женщины, они приходят компаниями, оставляя мужей дома. Слава богу, опыт подсказывал, что наличие мужа вовсе не является преградой. Власть сцены творила чудеса и отпирала двери, которые никогда раньше перед ним не открывались. Возможно, и сегодня будет так же. Судя по ее взгляду, лекция того стоила.
— Именно этому вопросу мой отец и посвятил свое творчество. Но — обращаю ваше внимание — он не искал