Примерно через полчаса, когда я наелась до состояния «сейчас лопну, но тот кусочек так аппетитно выглядит», на сцену, видимо, с черного хода зашли музыканты в количестве трех бородатых мужиков мрачной наружности. У одного в руках был инструмент похожий на гитару, только более угловатой формы, у двух других нечто крайне странное. Если сравнивать с земными аналогами — труба и смесь арфы с гуслями. Правда та труба как-то больше походила на автомобильный глушитель.

Рассевшись по высоким табуретам, которые с собой же и принесли, они как-то мрачно обвели всех собравшихся, особо отметив нас с Маору, и начали играть. Тренькнули струны, и мы с мужчиной синхронно нервно поежились. Будто по оголенным нервам провели, а звук от трубы напомнил скрип мела по школьной доске. Мао сразу плеснул себе и мне в чашки вина, по вкусу похожего на сангрию, и, не сговариваясь, мы осушили их до дна.

Однако всё оказалось не так плохо. Первый аккорд, видимо, был для того, чтобы отпугнуть нервных и дать им время уйти. Ну а потом заиграла довольно приятная мелодия.

Эдакий иноземный фольклор. Песни были спокойные, создавали благостную обстановку для поглощения напитков и различной снеди.

Ещё через полчаса, когда мужчина наконец-то сытый откинулся на спинку лавки, а я, довольно поглаживая заметно округлившийся животик, тихонько сидела и потягивала винцо, музыка заиграла пободрее и громче, чтобы переиграть усилившийся гвалт — в зале стало намного многолюднее, а свободных мест уже практически не оставалось. К тем, кто сидел тут ранее, присоединились знакомые-приятели, и, кроме нашего столика, за который более никто не присел, таких полупустых оставалось только два: один у тех хмурых хмырей в углу, второй у огромного мужика — судя по одежке, он был или начальником стражи, или кем-то из ранга повыше, и к нему только подходили поздороваться и уходили дальше.

— Хорошо-о-о, — блаженно протянула я, разорвав наконец-то наше с Маору затянувшееся молчание.

— Пора выдвигаться, а то и сегодня не успеем добраться до «призывателей», — в ответ лениво произнес мужчина, однако и слабой попытки привстать не предпринял. Наоборот, он опять прикрыл глаза и сложил руки на груди.

— Лениво-о, — согласилась я и сделала ещё глоточек вина. — Может они ещё денек нас подождут? А мы пока немного тут посидим, поотдыхаем… расслабимся. У нас же отпуск, куда спешить-то?

Сначала Мао ничего не произнес, я было даже подумала, что он под грохот кружек и всеобщий гвалт, сопровождаемый дикой песней, умудрился внезапно уснуть. Но, когда я потянулась через стол, чтобы встряхнуть его, он тихо изрёк:

— Давай посидим. Они — подождут. А если они и издохнут до того, как мы до них доберемся, то мы их оживим, узнаем зачем они нас призвали, попытаем немного, и после — упокоим ещё разок.

Кивнув, полностью с ним соглашаясь, я отставила кружку на стол и, оглядевшись, поднялась.

— Ты куда? — приоткрыв один глаз, полюбопытствовал Мао.

— Нужно. А то… лопну. Сейчас вернусь, — состроив многострадальный и многозначительный взгляд, бросила я и посеменила к барной стойке.

Аккуратно растолкав парочку мужчин, которые окопались около бармена, я, уточнив у него где уборная, уже бодрее поскакала в нужную сторону. Лелея надежду, что я от вида того, что творится внутри грубо-сколоченного домика на заднем дворе таверны, не хлопнусь в обморок, а запах, исходящий оттуда, не лишит меня обоняния.

Однако, к удивлению, выскочив во двор через дверь, находящуюся за лестницей, я увидела нормальный на вид домик «для досуга».

Сделав дела, довольная донельзя, я вернулась обратно, и, когда я спокойно шла к нашему столику… меня внезапно схватил за кисть руки тот мужик, что сидел в одиночестве.

Про которого я ещё думала, что он какой-то там сотник или начальник караула.

— Не хочешь составить мне компанию, аларайа? — припечатав взглядом черных глаз, пробасил он. — А то твой… дохлик, кажется, уже уснул. Да и место, чтобы посидеть с такой красавицей, он выбрал… не самое достойное. Я же отведу тебя в «Жемчужную заводь».

Ответить ему я не соизволила. Я, сильно задумавшись, что же может значит слово «аларайа», и пытаясь подобрать к нему аналоги, чтобы более верно истрактовать весь его оставшийся монолог, остановилась. Внимательно посмотрела на него. Мысленно махнула рукой, поняв, что приличного в голову ничего не лезет, и попыталась всё так же молча вытянуть кисть из его лапищи.

— Не сопротивляйся. Я смогу ублажить тебя, — и вот тут у меня практически не осталось сомнений по поводу его намерений и значения того странного слова. А по спине пробежал неприятный холодок. Я ещё сильнее дернулась, в надежде вырваться, но мужик только сжал пальцы. — И я заплачу тебе лучше, чем он. Соглашайся.