Эпилог

Феодора нервничала.

До Торжка оставалось лишь несколько километров, а она продолжала корить себя за то, что поддалась на уговоры Лены и согласилась на эту авантюру. Где это видано, чтобы слуг так нагло переманивали?

Когда на ее личный адрес пришло письмо с приглашением, она даже не стала открывать — дел на Аптекарском было невпроворот. Только-только восстановили дворец на Литейном, но требовалось еще обставить роскошные залы мебелью, снабдить утварью… На Литейном работала армия слуг, и руководить поручили Феодоре. Княгиня утверждала, что столь ответственное дело могла доверить только ей.

Феодора справилась. Спала по три часа в сутки, жила на литрах кафы и бутербродах с шоколадками, но успела вовремя. И едва не пропустила второе письмо-приглашение. Через два месяца. На этот раз оно пришло не по электронной, а по обычной почте.

Тогда еще ее позабавило место отправления — Торжок. Маленький старый городок между двумя столицами, словно застывший в безвременье. Он находился в стороне от главной железной дороги, и нынче туда мало кто заезжал. Разве что за знаменитыми пожарскими котлетами.

Кто мог писать ей из Торжка?

Заинтригованная, управляющая вскрыла конверт. Письмо оказалось приглашением занять место управляющей усадьбой Озерное. Феодора даже не знала о существовании этого места. Неудивительно: у Оболенских было столько владений, что чужие в памяти уже просто не укладывались. Феодора могла наизусть перечислить, какого цвета был мрамор в каждой из купальных комнат княгини, но изучать провинциальные имения — избавьте. Тут бы с порученными делами разобраться.

Тем более что Феодора ничего не знала об этом графе Хрусталеве, который, однако, распелся соловьем, восхваляя в письме ее управленческие таланты и суля такое вознаграждение, от которого люди много опытнее нее не отказались бы.

Она думала несколько дней. Затем снова круговорот дел — и письмо вылетело из головы.

Но затем пришло третье, еще через месяц. На этот раз с подарком.

Феодора не верила в мистику — за исключением того колдовства, которое умели творить одаренные Тьмой. Но когда вместе с письмом Феодоре лично в руки вручили ту самую ливанскую шаверму из ларька в Коломне, девушка почти перекрестилась.

Чертовщина какая-то. Этот граф знал о ней явно больше, чем она о нем. Слишком много знал или обладал связями, позволявшими вытащить о человеке всю подноготную. А вот о Хрусталеве в Петербурге почти не слышали, хотя во всех реестрах он числился. Феодоре подумалось, что это неспроста. В какой-то момент стало просто страшно: с могущественными людьми следовало держаться учтиво и осторожно, иначе такой, как она, не выжить.

Эту сцену увидела Лена, и именно молодая помощница настояла на том, чтобы Феодора согласилась хотя бы на встречу. За спрос денег не берут, переговоры — это всего лишь переговоры.

— Я об этом точно пожалею, — проворчала управляющая, но все же подмигнула себе в зеркале. Лицо нужно держать всегда. И раз уж согласилась прибыть на встречу, следовало показать класс.