Василий Балуков оказался вполне подходящей кандидатурой. Будущий муж Катерине виделся таким, из которого можно было бы сделать большого человека, и по ночам она строила честолюбивые планы, представляя, как будет помогать супругу в его делах, а тот благодаря ее советам станет богатым и значимым человеком в их городишке. То, что Катерина понятия не имела, чем предстоит заниматься ее будущему супругу, ее не смущало, главное – она верила в свои способности. Поэтому и выбрала в мужья Ваську: человека надежного, но ей не ровню – как-никак сама-то она окончила приличные курсы, была дочерью учительницы и могла претендовать на лучшую партию. Но лучшая партия сама могла подмять Катерину под себя, а ей, с ее бойким и вспыльчивым характером, ничего подобного вовсе не хотелось.

Поначалу Василий казался как раз тем мужем, которого она и ждала: простой, работящий, признающий главенство жены. Работа у него была не очень престижная, но и не ерундовая – механику нужны и мозги, и руки. Правда, золотыми руками господь Василия не оделил, и работник из него вышел посредственный, зато непьющий. В городке, где жили Балуковы, данное качество ценилось едва ли не больше, чем самый высокий профессионализм. Профессионалов-то пруд пруди – вон, под кустом валяются, попробуй добудись, а надежных людей днем с огнем не сыщешь…

Поэтому начальство Василия Балукова ценило, и отпуск ему давало на все лето. Когда Катерина первый раз приехала к родителям мужа надолго, она полагала, что свекор и свекровь будут ее холить, лелеять и носить на руках, поняв, какое сокровище досталось их сыночку.

Но на деле вышло иначе: свекровь смотрела на нее, как на помеху, придиралась по пустякам и доводила Катерину до белого каления, а свекор доводил до слез – нешуточных слез, а не пустых женских. Он сразу дал понять Катерине, что ее место в доме – десятое и вести себя она должна тише воды, ниже травы. А когда Катерина пыталась показать нрав, так осадил ее, что она с перепугу чуть было при нем не разревелась. Сначала выслушал ее монолог, наполненный обвинениями: мол, с ней, женой его единственного сына, тут не считаются, потом поднял тяжелую ладонь, поднес к самому носу молодой женщины и тяжело, веско проговорил:

– Если еще раз голос на меня повысишь – получишь оплеуху вот этой самой рукой. Поняла? Хочешь характерами меряться? Так тут ты мне не ровня. Хочешь шум поднимать? Возвращайся домой и поднимай, но тогда больше я тебя в своем доме видеть не желаю. Так и запомни.

С Катериной никто и никогда так не разговаривал. Отец был под каблуком у матери, которая пилила его целыми днями, а ее собственный молодой муж безоговорочно признавал превосходство жены. Алексей Георгиевич был первым, кто испугал ее не на шутку и заставил подчиниться себе. Поразмыслив, Катерина решила, что ссориться со свекром не стоит – себе же выйдет дороже. Дом в Игошине был крепкий, большой, и сидеть летом с родителями в их квартирке Катерина не хотела. Пришлось смириться с характером свекрови да свекра и думать, как налаживать отношения.

С Галиной, матерью Василия, все решилось просто – после рождения Кирилла та переменилась, расцвела, умоляла привозить внука чаще и баловала его от души. Каждый раз после визита к ней Катерине приходилось лечить сына от диатеза, потому что любящая бабушка закармливала его сладостями. Катя и не возражала – хорошие отношения со свекровью были важнее.

Свекор тоже постепенно стал относиться к снохе по-доброму, когда та стала уступчивой, куда более дружелюбной, чем раньше. И… Катерина сама не заметила, когда влюбилась в Алексея Георгиевича. На фоне всех ее знакомых парней свекор был не просто мужиком, а Мужиком с большой буквы, хозяином, которого ей хотелось слушаться и ублажать.

Первая их связь случилась как бы невзначай, сама собой, и оба сделали вид, что ничего не произошло. Браку Катерины к тому времени было уже пять лет, но с каждым годом муж все больше утомлял ее, раздражал, а в постели она и вовсе только терпела его, со скрываемым вздохом вспоминая темперамент и стати его отца, однако успешно притворялась нежной и ласковой, потому что очень боялась, как бы муж от неудовлетворенности не начал ходить налево, не влюбился и не запросил развода. Разводиться ей было нельзя, потому что тогда проводить время с Алексеем Георгиевичем летом она не смогла бы, а жизни без него Катерина теперь себе не представляла. И она терпела нелюбимого мужа и его скучные ласки, причем научилась делать довольный вид так удачно, что Василий ничего не подозревал. Даже гордился женой перед приятелями – и хозяйственная, и покладистая, и в постели хороша.

Постепенно у Катерины и старшего Балукова выработался свой ритуал, которому оба следовали неукоснительно. Откуда взялись у свекра ключи от чужой бани, Катерина не знала и никогда не спрашивала. Но ей было понятно, что встречаться по сараям, украдкой Алексею Георгиевичу не подходит – он человек основательный, таиться, будто кошка, не будет. А в любом уголке своего дома всегда был риск, что на них наткнется либо кто-то из детей, либо супруги. Поэтому баня Липы служила им верой и правдой уже много лет, и Катерина была всем довольна.

Но постепенно в ее голове стал складываться замысел, проистекающий все из той же боязни развода с мужем. Лежа по ночам с открытыми глазами, прислушиваясь к похрапыванию мужа, Катерина представляла, как хорошо было бы, если б не существовало ни Василия, ни Галины, а были бы только они с Алексеем Георгиевичем и дети. Тогда не оказалось бы никаких препятствий к их браку, и она стала бы ему достойной женой. Собственное счастье стало казаться Катерине непрочным, слишком зависящим от мужа и свекрови. Что, если Галина узнает об их отношениях? Конечно, первым делом она раскроет глаза сыну, и тогда Кате больше не увидеть Алексея Георгиевича. Да и дети подрастают. Они даже – страшно вспомнить! – начинают иногда такие слова бросать, что кажется, будто о чем-то догадываются. Всех бояться, от всех таиться… Катерина понимала: рано или поздно их со свекром отношения станут известными, и тогда же им придет конец. Вот если бы не было ни мужа, ни свекрови…

Мысль, бывшая поначалу не более чем фантазией, начала приобретать очертания, когда Катерина прочитала в газете о случайной гибели пожилой женщины в соседнем районе – та стала открывать крышку погреба, плохо закрепила ее, крышка упала и перебила старушке, собиравшейся спуститься по лестнице вниз, шею. Погреб у Балуковых был как раз такой, как надо, – с тяжелой крышкой, которую и в самом деле одному тяжело поднять. Катерина не раз помогала Галине спускать вниз банки с соленьями и вареньями и во всех подробностях могла представить, что ей нужно будет сделать. Таким образом первая часть плана вырисовывалась совершенно определенно. Оставался открытым вопрос с Василием.

Катерина относилась к мужу в общем-то хорошо и потому постаралась придумать для него смерть нестрашную и быструю. Скажем, утонул… Но Василий плавал, как выдра, в Игошинском озере мог нырять часами, и утопить его Катерине было не под силу – сама бы раньше утонула. Тогда она обдумала случайный удар током. Но и новый вариант отпал – при профессии Василия ожидать, что он случайно сунет пальцы в розетку или схватится за оголенный провод, было бы наивно. Также не подходило падение с лестницы, поскольку Василий, несмотря на худобу, мужик крепкий и наверняка остался бы в живых, и бессмысленная смерть по пьянке, например, угорел в гараже, – Василий не пил.

Отбрасывая один вариант за другим, Катерина начинала злиться на мужа, который в ее воображении никак не хотел отдать богу душу. В конце концов она отказалась от мысли расправиться с супругом ласково и по возможности бескровно, оправдывая себя тем, что по-другому он помирать не хочет, и стала придумывать новые способы убийства. В каждом из них фигурировала перерезанная шея, потому что ночной храп Василия Катерина ненавидела тихой ненавистью. Много лет муж мешал ей спать по ночам, и именно его Катерина обвиняла в том, что у нее зародились нехорошие мысли. Не храпел бы – она не мучилась бы от бессонницы, не фантазировала бы о пустом и несбыточном. Логическая цепочка ее построений была безупречной.

Найти подходящую идею опять помогли средства массовой информации. В соседнем районе полтора месяца орудовала жестокая банда, наводившая страх на жителей. Трое или четверо мужчин врывались в дома, убивали спящих хозяев, быстро исчезали с небогатым уловом. Действовали они хаотично, и понять, по какому признаку выбирали грабители дома своих жертв, так и не смогли: банда растворилась так же неожиданно, как и появилась. Одно было важным для Катерины – они перерезали горла жертвам во сне. Но несколько раз оставили в живых женщин и детей, лишь заклеив им глаза черным скотчем.

«Отправить детей с Галиной куда-нибудь, а Алексея Георгича на рыбалку… – обдумывала Катерина. – Ворвались лиходеи ночью, заклеили мне глаза, убили Васю. Деньги надо взять заранее и сжечь…»

План выстраивался на глазах – хороший план, вполне осуществимый. Нужно было лишь продумать все детали, каждую мелочь, чтобы ни у кого не возникло ни малейших подозрений, но для Катерины это было несложно. Оставалось выбрать повод для свекрови, чтобы та уехала на ночь с детьми в город.

Он почти нашелся, и тут в Игошине случилось первое убийство.