Валера стоял около машины, и лицо его выражало глубокий пофигизм. Он не понимал, зачем Мазаеву потребовалось брать его за шкирку и вместе с ним на собственной личной машине с утра пораньше мчаться в Игошино, как будто у них не было других дел. Еще и Лешку прихватил. Третий оперативник, вместе с Мазаевым приехавший из города, сидел на заднем сиденье и, похоже, не собирался покидать душный «жигуленок».
– Ну… – Валера, пытался сообразить, какой еще гадости ожидать от чокнутого следователя. – В общем, около часа.
– Около часа. Ага.
Мазаев отошел от машины и сделал пару шагов к пруду. Из-под его ноги выпрыгнула толстая лягушка и бухнулась в воду. Мазаев тихо выматерился.
– Значит, вам хватило часа на то, чтобы осмотреть весь пруд, – подытожил он. – Ты хочешь убедить меня в том, что за час вы обыскали дно? – Голос его стал угрожающим, и Валера понял, что теперь его ждут неприятности. – И как же вы это сделали?
– Как-как… Глазами, – огрызнулся Валера.
Мазаев прошипел сквозь зубы что-то, Валера не разобрал. Да он особенно и не вслушивался.
– Мы все кусты обыскали, Александр Александрович, – вмешался Полошин. – И ближние заросли, и вон те, дальние.
– Умница, – ласково кивнул Мазаев. – Значит, и ближние, и дальние. А теперь слушайте внимательно: нужно было не кусты обыскивать, а нормально, по-хорошему протралить дно! Понятно? Потому что есть шанс, что убийца бросил топор именно в воду! Если это был топор, конечно…
– Хрен ли толку его искать? – буркнул Валера себе под нос, не сдержавшись. – Если и бросил, так на нем теперь все равно отпечатков нет.
– Ты, Низовцев, не пытайся головой думать, – резко сказал следователь, – а делай то, что тебе сказано. Василий Андреевич вам поможет.
– А как дно-то тралить? – растерянно спросил Алексей, крутя головой во все стороны. – Вы нам костюмы подводные дадите?
Мазаев еле сдержался, чтобы не выругаться. Чертова жара! Чертовы идиоты! Каких же тупиц берут в оперативники…
– Я вам дам снаряжение, – бросил Александр Александрович, еле сдерживаясь. – Точнее сказать, вы его сами найдете. Ваше снаряжение – лодка и грабли. Надеюсь, дальше объяснять не надо? Василь Андреич! – крикнул он, и пожилой оперативник выбрался из машины. – Сориентируй ребятишек, а то сами они горазды только по кустикам лазить.
Опер флегматично кивнул, и Мазаев пошел в тень. Голова болела все сильнее.
– Что же, вот тут на лодке плавать и по дну граблями шкрябать? – сморщился Леша Половцев. Только сейчас он в полной мере осознал, чем придется заниматься по такой жаре, и мысленно посылал проклятия в адрес приезжего хлыща, который прохлаждался в ту секунду в тенечке. – Да мы до вечера не управимся!
– Если языком чесать не будем, то управимся, – спокойно возразил пожилой опер. – С вас лодка, ребятишки. Приступайте.
Вероника с утра была сама не своя – вздрагивала, не слышала, что говорят ей дети и Маша, уронила любимую Митину чашку, после чего чуть не расплакалась. Чтобы привести ее в чувство, Маша приказала ей прогуляться по саду, но получилось еще хуже: Вероника пошла не по саду, а по деревне, и недалеко от дома покойного Лесника наткнулась на следователя, который, как она знала, ведет теперь дело гибели Степана.
Измученная неизвестностью, Вероника бросилась к нему в полной уверенности, что уж он-то, молодой парень с высокомерным острым лицом, сможет рассказать ей, как идет расследование. А главное – скажет, что Юлю и Степана убил один и тот же человек. Ведь он же следователь, он не будет ей врать! Если следователь скажет: убийца – один человек, значит, Митя не виноват, вот что самое главное!
Но все вышло совсем не так, как она думала. Парень даже не смотрел на нее во время разговора, а сидел, сощурившись, и нехотя цедил слова сквозь зубы. Это Вероника пережила бы – как будто она не привыкла к хамству мелких чиновников, с которыми ей доводилось общаться в роли просительницы… Хуже, страшнее, невыносимее было другое: он не подтвердил ей то, что она рассчитывала услышать.