Очень странно.
Послав Аластору еще один крайне предупреждающий взгляд, я осторожно улеглась обратно, медленно повернулась набок. Глаза закрываться отказывались, а продолжали таращиться в полумрак спальни. Я каждой клеточкой тела ощущала как Аластор отгибает одеяло, как проминается под ним матрас.
Все ближе и ближе.
Выдохнула сквозь зубы, когда наместник обхватил меня за талию и подгреб поближе. Прошило с ног до головы таким острым чувством, что сердце на миг замерло. А потом начало биться слишком ускоренно.
Хотелось вскочить и прекратить все это. Но продолжала лежать. Тихо—тихо, даже дышала аккуратно. Тогда как Аластор явно чувствовал себя гораздо комфортнее. Он поерзал, отчего я сглотнула. Потом зевнул мне прямо в ухо и буркнул:
– Спи, дорогая, иначе придется прибегнуть к плану Б.
– А он есть?
– Ну я могу тебя соблазнить, после чего ты вырубишься от усталости.
Опять прошило то чувство. Но осознанно я подумала, что мне очень хочется спать. Просто безумно. Потому закрыла глаза, деланно зевнула и сделала вид, что начинаю засыпать.
На самом деле было не так страшно вновь попасть в видение. От рук Аластора, от его дыхания веяло защищенностью. Я была уверена, что он меня оттуда вытащит, если придется.
Я продолжала лежать с закрытыми глазами и незаметно уснула. Во сне мне казалось, что кто-то пытается пробиться ко мне. Кто-то чужой. Но его не пускало что-то. И я просто продолжала видеть сны, без всякий видений и демонов.
Глава шестая
– Это просто оскорбительно.
Фраза прозвучала над ухом, заставив меня тут же открыть глаза. Одновременно я оценивала обстановку. Спустя секунду, сквозь рассеивающийся сонный туман, вспомнила: сплю у Аластора в спальне, в обнимку.
Обнимашки все еще длились. Причем мы лежали в той же позе, в которой уснули. И я боялась пошевелиться, так как мне в крестец упиралось нечто твердое и, кхм, горячее. А еще внушительное.
– Что оскорбительное? – спросила осторожно.
Дыхание Аластора я ощущала на шее. Такое чувство, что он принюхивается.
– Ну как что. Я спал с женщиной своей мечты, а она всю ночь именно, что продрыхла. И не шевельнулась.
Ага, зато шевельнулся он. Я дернулась и попросила:
– Убери выступающие части от меня.