О чем они? Я слышала, что сидхе, которые очень долго живут или слишком устали от жизни, или еще по каким-то причинам, иногда просто переставали жить. И развоплощались. Но одно дело слышать…

Я быстро взглянула на Аластора. Тот продолжал изображать ледяную статую, как и его мать.

– Наследник Зимнего Двора не может утратить волю к жизни. – отрезала Мэб.

Мне захотелось сейчас оказаться как можно дальше отсюда. Потому что в голосе Ледяной Королевы сейчас слышалось то, чего никогда прежде не было.

Боль…

Она повернулась к нам. На миг меня пронзило холодом. Что я вообще делаю здесь? Мэб никогда не приближала меня к себе и своей родне. Я ее явно бесила и бешу.

– Вы должны поговорить с ним. – произнесла Королева Зимы. – Вы – оба. Если его не может удержать моя любовь, то, возможно, удержит ненависть к вам.

О, как. Ну теперь все более—менее встало на свои места. Мне предлагали поработать катализатором и воззвать Лэйгена к жажде жизни. Но Мэб ошибается, он меня не ненавидит. Просто презирает как нечто мелкое и недостойное. Вот Аластора да, не любит. За отца, за происхождение, да за много чего. Сидхе такие сидхе. Иногда мне казалось, что Лэйген цепляется за свои эмоции с жадностью пьяницы, который нашел бутылку.

Аластор молча потянул меня за собой. Ну да, спорить сейчас с Мэб – себе дороже.

Я помнила Лэйгена полным сил и язвительности. Помнила, каким он прибыл после того, как отыскала его в глубинах Тир-На-Нога. Но сейчас передо мной точно предстал некто другой.

Он утопал в белоснежных простынях и подушках. Лицо под цвет белья, а волосы – я сглотнула – волосы сидхе поседели.

Я никогда такого не видела!

Наследник Зимнего Двора точно высох. Глаза запали, потеряли тот блеск, что присущ только сидхе. Сейчас они напоминали мутное замерзшее озеро. Почему—то мелькнула мысль, что Лэйген ослеп.

Но нет, он видел. Посмотрел на нас, стоило приблизиться.

– Так и знал, братец, что придешь посмотреть на то как я сдохну.

Я мысленно дернулась: голос Лэйгена тоже изменился. Не то, чтобы он стал слабым, но точно поник, звучал надтреснуто. Так говорят те, кто уже ничего не ждет.

– Ты выживешь. – твердо сказал Аластор. – Ты выживешь назло всем своим врагам. Ясно?

– Пытался. – ответил Лэйген. – Только то, что я видел, не дает дышать и двигаться. Все потеряло цвет и вкус. Не чувствую губы любовниц, не ощущаю аромат вина. Я уже не живой, братец.

Я ощутила как рука Аластора на миг сжала мои пальцы. Почти до боли. Но не дернулась. Замерла, стараясь вообще не привлекать к себе внимания. Пусть разговаривают.

Зря я старалась: взгляд Лэйгена – потухший и мутный – переместился на меня.