Тогда это случилось со мной впервые.

Официантка принесла нам меню десертов. Я улыбнулся ей. Она улыбнулась мне в ответ, что случалось со мной очень редко.

— У нее толстая задница, — вслух заметил Эйнджел, когда официантка отошла от нашего столика. Он был одет в традиционные джинсы и рубашку поверх черной майки. Его кроссовки когда-то были белыми. Черный кожаный жакет висел на спинке стула.

— Я не смотрел на ее задницу, — отвечал я. — У нее очень милое лицо.

— Настолько милое, что она вполне сошла бы для съемок рекламного ролика на телевидении, — предположил Луис. — Народ будет смотреть на нее и думать: а может, это действительно неплохой продукт?..

Как всегда, Луис выглядел противоположностью своему любовнику — в черном костюме от Армани и белоснежной сорочке с расстегнутым воротничком. Эта белая сорочка ярко контрастировала и с костюмом, и со смуглым лицом.

Мы сидели в ресторане на углу 74-й и 73-й улиц. До сего дня я не видел этих двоих почти два месяца, а ведь Эйнджел, бывший вор, и его сладкоголосый бойфренд были ныне моими ближайшими друзьями. Именно они поддержали меня, когда погибли Дженнифер и Сьюзен, и они находились рядом со мной в те последние ужасные дни в Луизиане, когда мы вплотную подобрались к Страннику. Луис, в сущности, был страшным человеком — хладнокровным убийцей, который теперь наслаждался прелестями однополой любви.

— Эйнджи, а ведь точно, — обронил я, — единственные места, которые ты можешь посещать, — это дома с большими окнами и большим числом дверей.

— Да, Эйнджел, — поддержал меня Луис с каменным выражением лица. — Может быть, тебе следует специализироваться на соборах или храмах?

— К сожалению, я не могу себе этого позволить, — спокойно отвечал Эйнджел, внимательно посмотрев на него.

— Забавно, Луис, — продолжал Эйнджел. — Она все еще в метро. Если, конечно, ты понимаешь, кого я имею в виду.

— Что это значит конкретно для тебя? — спросил я. — У тебя нет совершенно никакого права рассуждать об этом и выдавать комментарии по поводу разнополого секса. Ты же гей и не занимаешься сексом с девушками.

— Это просто предрассудки.

— Это не предрассудки, Эйнджел, когда кто-то указывает тебе на то, что ты гей, а простая констатация факта. Предрассудком является искушение широкой общественности.

— Да, но это ведь не отменяет того факта, что, когда ты ищешь компанию, именно мы составляем ее тебе, — не сдавался он.

Я уставился на него и приподнял бровь:

— Думаю, все это очень странно.

Он улыбнулся:

— А знаешь, тебе следует заглянуть в Интернет. Я слышал, что веб-сайт «Женщина за стойкой бара» стоит посетить.

— Прости, я не совсем понимаю, — ответил я.